Любовь черного лорда

Локон в третий раз скользнул по груди Эммы и теперь опустился за линию декольте, под черный шелк. Ощущения оказались такими, что впору было не просто кричать…

Девушка прикусила губу.

— Сегодня я это сделаю, — она и сама поразилась тому, что голос не дрожит.

Эмма смотрела на графа совершенно спокойно, и лицо ее было бесстрастно, однако от Киллорана не укрылось то, что грудь девушки вздымалась чаще, чем это происходит при спокойном дыхании.

Секунду он стоял неподвижно, а затем разжал пальцы и выпустил из них локон. Не успела Эмма первый раз вздохнуть чуть спокойнее, как ее ждало новое потрясение. Киллоран вновь дотронулся до нее — на сей раз до шеи, и не ее прядью, а своей рукой.

— Бриллианты, — произнес он вполголоса, — в оправе из белого золота. А волосы мы просто перехватим лентой и пудрить не станем.

— Я буду выглядеть как уличная девка! — Щеки Эммы полыхнули румянцем.

— Ты будешь выглядеть прекрасно. Никто не посмеет назвать мою сестру уличной девкой.

— Я вам не сестра!

Киллоран смотрел на Эмму со странной улыбкой, не убирая руку от ее шеи. В следующее мгновение он наклонился, и девушка ощутила дыхание графа на своих губах. Слабость, которую она почувствовала в эту минуту, была Эмме Ланголет еще неизвестна. Если бы не стена, девушка вообще вряд ли устояла бы на ногах. Затаив дыхание, она смотрела в насмешливые зеленые глаза, которые уже стали для нее наваждением.

— Помни об этом, — прошептал Киллоран и отступил назад, избавив ее от своего взгляда, своего дыхания, своей столь опасной близости.

Это было так внезапно, что Эмма с трудом удержалась от того, чтобы качнуться к нему.

И все же сие еще не означало окончательной капитуляции. Девушка дождалась, пока Киллоран коснется ручки двери, и бросила ему в спину несколько вопросов сразу:

— Почему вы решили одеть меня именно так? Почему выбрали такое украшение и такую прическу?

— Для этого есть основания.

— Наверное, все знают ваши вкусы, и вы хотите, чтобы окружающие думали, будто я в полной вашей власти. Ваша собственность.

— Фу, как неэлегантно, — Киллоран укоризненно покачал головой. — Скажем так: я намерен подчеркнуть нашу с тобой связь. Если ты будешь появляться в черных, а потом в серебристых нарядах, все поймут, что это не просто так.

— Ненавижу черное.

— Жаль. Тебе очень идет этот цвет. И разве ты сейчас не носишь траур? Неужели запамятовала о преждевременной кончине своего дяди?

Эмма была потрясена.

— Вы очень дурной человек, — сказала она наконец. А что еще можно было сказать?

— Слава тебе, господи, — губы Киллорана тронула полуулыбка. — А то я боялся, что ты этого до сих пор не поняла.

Глава 8

Бывали минуты, когда Джеймс Киллоран испытывал желание ощутить простые человеческие чувства. Сейчас у графа было именно такое состояние. Он сидел с Эммой в ложе — весь доброжелательное внимание к своей спутнице и окружающим. Сказать по правде, именно публика занимала его больше всего. Многие украдкой и даже открыто разглядывали Эмму, которая и не подозревала о таком успехе. Она целиком была поглощена происходящим на сцене, не обращая внимания на спектакль, разворачивающийся в зале.

Бриллиантовое колье на шее девушки переливалось и сверкало даже в тусклом свете ламп. Киллоран не сомневался, что все женщины, пришедшие сегодня в оперу, прекрасно знают, сколько стоит такое украшение. Что уж говорить о мужчинах, которым приходилось покупать драгоценности не только женам, но и любовницам? Столь дорогое украшение на шее никому не известной девушки, судя по всему, вызвало шок у общества, и обсуждать его будут еще долго.

Слухи о его предполагаемом родстве с незнакомкой появились до ее дебюта в свете. Об этом Киллорану сказал ждавший этого, но все равно расстроенный Натаниэль. Граф отреагировал на новости сдержанной улыбкой. Если события и дальше будут развиваться так же стремительно, ему предстоит незабываемая весна, в которой найдется место и мести, и, пожалуй, новой, захватывающей страсти.

Киллоран взглянул на свою «кузину», напрочь забывшую о его присутствии. Девушка была всецело поглощена оперой, сказать откровенно, весьма посредственной.

От удовольствия Эмма светилась не хуже, чем колье у нее на шее. Киллоран сидел чуть сзади и сбоку и видел, как сияют глаза девушки. Ее грудь вздымалась. Рыжие волосы были собраны на затылке лентой и свободно падали на плечи. Эта вызывающая в своей простоте прическа противоречила всем требованиям моды и безусловно была оскорблением для присутствующих в зале женщин и соблазном для мужчин.

Губы Эммы полуоткрылись от восхищения, и Киллорану самому пришлось испытать соблазн. Графу захотелось попробовать, каковы они на вкус.

Сие было воистину удивительно. Джеймс Киллоран не любил целоваться. Одно дело, утехи плоти, и совсем другое — поцелуи. Было в них что-то такое, чему уже давно не осталось места в жизни графа.

И вот теперь ему хотелось поцеловать Эмму. Просто поцеловать.