Любовь черного лорда

Эмма продолжала вырываться, и Киллоран, уставший от всего этого и того, что сему предшествовало, столкнул ее с колен. Будущая невеста добропорядочного молодого человека устояла на ногах и тут же сделала несколько шагов назад. В глазах девушки, устремленных на графа, по-прежнему пылала ярость.

— Действительно благородно с твоей стороны, — щеки у Эммы горели, а тон был ледяной.

— Конечно, благородно, — он пожал плечами. — Но я вижу, что ты с этим не согласна. Может быть, объяснишь почему? Я понимаю, что должен был бы вообще держаться от тебя подальше, но ты оказалась так хороша…

— Я оказалась хороша! — В этом крике было столько злости, что Киллоран чуть не рассмеялся.

— Да. Ты оказалась хороша, и я не устоял перед искушением, — в ответе графа можно было услышать притворное раскаяние.

— Будь я хороша, ты не сидел бы здесь одетым, а я не проснулась бы одна…

Он поднял брови.

— Радость моя, неужели ты сердишься на меня за то, что я не лишил тебя девственности?

— Нет, — ответила Эмма, уже тише. — Не за это…

— А за что?

— За то, что ты никогда меня не хотел… Ты унизил меня, не испытав при этом ни малейшего желания… Просто поиздевался надо мной…

Киллоран так быстро вскочил с кресла, что Эмма в испуге шарахнулась в сторону. Он тем не менее успел схватить ее за плечи.

— Я не унижал тебя и не издевался над тобой, — процедил граф сквозь стиснутые зубы.

— Ты даже не хотел меня…

— Господи помилуй! — все его внешнее спокойствие испарилось. Киллоран взял руку Эммы и прижал к своим чреслам — очевидному доказательству собственного возбуждения. — Ты хоть знаешь, что это такое?

Девушка попыталась вырваться, но граф силой удержал ее ладонь. Может быть, ей было больно — Киллоран этого не знал, да и не хотел знать. Желание окончательно уступило рассудку.

— Знаю, — прошептала Эмма.

Этот тихий шелест на мгновение охладил его пыл.

— Значит, знаешь? Прекрасно, — в следующее мгновение он едва не сорвался на крик. — Это явное свидетельство того, что я возбужден до предела. И причина этого возбуждения — ты. Как ни странно, и у меня бывают благородные порывы. Я сохранил твою девственность для того, кто ее заслуживает… Для того, кто сможет оценить ее по достоинству.

Эмма молча смотрела в зеленые глаза. Грудь ее вздымалась, и шаль едва удерживалась на плечах.

— Ты выбираешь самое неподходящее время, чтобы проявить благородство, — сказала наконец девушка.

— К черту! — Киллоран резко оттолкнул ее и отвернулся. — Ступай спать, Эмма.

Граф чувствовал спиной ее взгляд. Ощущал исходившее от нее тепло. «Иди же! — мысленно молил он. — Ради всего святого, уходи!»

Эмма помедлила, потом все-таки сделала несколько шагов. Киллоран старался думать о чем угодно, лишь бы не о том, что ни в коем случае не должно произойти. Это бы и не произошло, не замри она еще на одну секунду… не коснись ее плечо его руки.

Все доводы разума и зароки пошли прахом — Киллоран схватил девушку в объятия.

Эмма потянулась к нему, в надежде на поцелуй, и это стало последней каплей в чаше терпения графа. Он отбросил в сторону шаль Эммы, сорвал с нее нижнюю юбку, а с себя всю одежду. На сей раз ложа не было, и они рухнули на пол.

Не было и ласк. Киллоран сразу овладел Эммой, и в это мгновение он забыл обо всем на свете. Она сама была возбуждена ничуть не меньше, чем два часа назад, поэтому не успела толком осознать, что это произошло. Эмма вскрикнула, почувствовав боль, но, когда граф на секунду остановился, она крепче прижала его к себе, дав понять, что принимает эту боль и покоряется ей. Впрочем, боль тут же сменилась наслаждением.

Ничего изменить уже было нельзя. Киллоран долго сражался с собой, противясь неизбежному, но на то оно и неизбежное, чтобы произойти. Он уступил желанию, столь сильному, что все прочие желания отступили перед ним. И сейчас они были одна плоть и один дух. Киллоран все крепче сжимал Эмму в объятиях, словно пытаясь снова обрести ту часть себя, которую давно считал похороненной.

Первое ощущение, которое было из числа реальных, — пол. Холодный деревянный пол… Киллоран перекатился, не выпуская Эмму из объятий, так что теперь сверху оказалась она. Более прекрасной картины он еще не видел… Когда граф сильно и нежно сжал ее бедра, определяя ритм музыки их любви, Эмма затрепетала. Через несколько минут она достигла пика наслаждения и откинула в экстазе голову.

Киллоран обнял ее за плечи и привлек к себе на грудь. Эмма в изнеможении застонала. Изогнувшись, она прильнула к возлюбленному, и это стало для графа лучшей наградой.

Он по-прежнему лежал на холодном полу и нежно поглаживал волосы Эммы. Она предавалась любви с пылом, которого трудно было ожидать от неопытной девушки, и теперь оказалась совершенно обессилена.

Киллоран сел и помог сесть Эмме, но она все еще пребывала на небесах и чуть не упала. Тогда граф встал, подхватил ее на руки и понес в спальню. Он бережно положил Эмму на меховую полость, и в эту секунду она схватила его за руки. В широко открытых глазах Эммы появился страх.

— Не уходи, — прошептала она. — Не уходи от меня.