Любовь Дикого (СИ)

Тянет к нему. Тянет и… ничего не получается с этим поделать.

Обрываю все. Отмахиваюсь.

Это гормоны шалят. В период беременности разное случается.

Так себя убедить стараюсь. Напрасно. Даже губы начинаю кусать, только бы переключиться и не думать о том, как сильно мне хочется, чтобы этот мерзавец меня прямо сейчас поцеловал.

54

Самолет отрывается от земли. Некоторое время наблюдаю за отдаляющимся городом, а потом все же поворачиваюсь и смотрю на Демьяна, который вальяжно разваливается в кресле напротив.

Он и бровью не ведет. Держит в руках планшет. Работать собирается. Листает что-то, просматривает. И делает вид, будто не чувствует мой взгляд. Но все он чувствует. Знаю. Замечаю, как немного замедляются его движения, как сам взгляд становится более сосредоточенным.

Такое чувство, словно я его отвлекаю. Ну надо же.

Опять перевожу взгляд в сторону иллюминатора. За стеклом уже плывут облака. Внизу теперь ничего не рассмотреть. Снова оборачиваюсь. Демьян остается в том же положении, что и раньше.

Ничего. Пускай отвлечется.

— Сколько нам лететь? — спрашиваю.

— Долго.

Даже глаз от экрана не отрывает, а после вообще начинает что-то печатать.

— Долго — это сколько? — интересуюсь дальше.

Он все же отвлекается от своего чертового планшета. Наши взгляды наконец пересекаются.

— Долго, — повторяет с невозмутимым видом и как будто чуть ухмыляется.

Движение губ едва уловимое, но я подмечаю.

А уже в следующую секунду он опускает взгляд на экран, разрывая наш контакт.

Точное время говорить не хочет. Так у меня хотя бы варианты появятся. Пусть все равно будет тяжело определить конкретное место назначения.

Но раньше он говорил про отдых. Про море.

Значит, куда-то в теплые края? Заграницу? Пока точно понятно лишь одно, это не поездка в один из соседних городов, раз «долго», но в остальном мы можем оказаться где угодно.

Опять на Демьяна смотрю. Сидит, ухмыляется. Довольный такой. Ладно, не так уж сильно он ухмыляется. Вообще, не ухмыляется, если только на рот смотреть. Но вид у него такой, что бесит.

Забрал меня. Теперь летим неизвестно куда. Он работой занимается. А я что должна делать? От безделья тут дуреть? Еще и непонятно сколько. Ему-то хорошо. А мне как?

Уже сама раздражаюсь от того, что не выходит отвести взгляд от его губ. И вроде злиться на него должна. Ситуация такая, что иначе нельзя. А у меня не получается. Больше теперь на себя злюсь, на свою дурацкую реакцию.

Поцеловать мне его хочется. Очень. Или хотя бы щекой прижаться к его щеке. Тепло почувствовать. И мурашки поймать — когда его щетина кожу слегка царапает.

Небритый он. Занят был. Меня искал. Торопился. И сейчас занят. Интересно, чем? Опять своим криминалом?

— Много работы? — спрашиваю.

Демьян опять отвлекается от планшета.

— Много, — говорит.

— Весь перелет будешь работать?

— Не так много.

Опять эта ухмылочка. Едва уловимая. И опять это дурацкое ощущение у меня. Что и губами к его губам прижаться хочется. И пощечину залепить. Посильнее. И даже необязательно в таком порядке. Наоборот тоже можно.

— Ясно, — киваю, обнимаю себя руками и перевожу взгляд на иллюминатор.

Там пейзаж практически не меняется. Облака так и плывут.

— Секретарь отправила несколько договоров на подпись, — продолжает Демьян. — Нужно просмотреть.

Секретарь?

Поворачиваюсь, смотрю на него.

Секретарь Демьяна еще восстанавливается после операции. Вернуться в офис она бы не успела. Знаю это, потому что мы общаемся. Выходит, там до сих пор та… размалеванная блондинка. В блузке, которая вот-вот на ее груди лопнет.

— Кать?

Брови приподнимает, мол, «а что не так?»

Молча пожимаю плечами. Все так, Демьян. Секретарь твоя сразу в память врезается.

— Кать? — повторяет.

Ничего не говорю.

А он уже без «ухмылочки». Резко серьезным становится. Взглядом сканирует. Видимо, наконец понимает, в чем косяк. Но назад не отмотать и слов теперь не вернуть. Так что он переключается на другую тему. И меня переключить пробует.

— Завтракать будешь?

Хочется сказать «нет». Вообще, видеть его сейчас не хочется. Пусть снова в свой проклятый планшет уткнется и не трогает меня.

Но утром я ничего не поела. Просто не лезло. А голодать нельзя. Мне нужно заботиться о ребенке. Не только о себе.

— Не знаю, — бросаю.

— Что это значит?

— А то и значит, — говорю, спокойно встречая его помрачневший взгляд. — Может быть мне здесь ничего не понравится.

И мне уже не нравится, кстати. Хотя еду еще не видела.

— Я распорядился взять все, что ты обычно ешь, — говорит Демьян.

Какой заботливый.

— А вкусы меняются, — плечом дергаю. — Особенно в такое время.

Откладывает планшет.

— Сейчас посмотрю, что там есть, — заявляет и поднимается.

Сам решает этим вопросом заняться.

Поражаюсь его выдержке.

Тоже стараюсь успокоиться, не накручивать себя еще больше. Но это тяжело.

— Что ты, — говорю. — Не отвлекайся.

Выразительно на планшет киваю.

— Работа, — прибавляю. — Секретарь.

Он шагает вперед, сокращая расстояния между нами до минимума, хотя между креслами и так совсем небольшой проход. Хотелось бы больше.

— Кать, — бросает.