Любовь для дурочки

Мужчина вздрогнул, перестав ковыряться в зелени и креветках, поднял на неё глаза, в которых явно читался тоскливый взгляд бездомной собаки. Её сердце дрогнуло.

«Всё же так нельзя! Лучше сказать сразу, чтобы он так не мучился… и наконец поставить во всем этом точку. Хватит играть его чувствами! Он достаточно наказан», — решила Алина.

И, вздохнув, начала.

— Кирилл! — мягко произнесла она, тут же почувствовав, как напряглась его рука. — Я знаю, что ты ждешь от меня ответа… — чуть помолчав, продолжила. — И, как здравомыслящий и разумный человек, ты уже догадываешься, каков он будет…».

— Наверное, — спокойно, абсолютно без эмоций произнес он. — Хотя, как ты понимаешь, я готов к любому исходу нашего с тобой разговора.

Дальше Алина медлить не стала, продолжив выкладывать обдуманное сегодня утром решение.

— То, что я сейчас скажу, ты должен понять и принять правильно, не выхватывая из контекста только сам мой ответ, потому что сам по себе он ничего не значит.

Кирилл, положив вилку рядом тарелкой с салатом, накрыл своей рукой Алинину, так и лежащую на другой его руке и, посмотрев ей прямо в глаза, немного насмешливо произнес.

— Я слушаю тебя.

Его насмешку Алина проглотила, а вздохнув, ответила.

— Кирилл! Ты должен понимать всю серьёзность и ответственность того, что сейчас происходит. Я вдова. Сегодня ровно три недели, как не стало моего мужа — твоего друга.

Кирилл в удивлении приподнял бровь.

— Ты считаешь, мне об этом нужно напоминать? — с явным возмущением и непониманием уточнил мужчина.

Алина отрицательно покачала головой.

— Конечно, нет! Да и дело совсем не в этом! Не ёрничай! Сегодня утром я ещё раз перечитала Сережкино письмо ко мне. Я тебе говорила, что в нем он очень просил за тебя, за то, чтобы я простила тебя и дала тебе шанс…

Женщина замолчала, оттого что явно почувствовала его волнение, которое тут же, как заразная болезнь, передалось и ей. Их руки в одно мгновенье стали мокрыми.

— А меня есть за что прощать? — нахмурился он.

— Нет, что ты. Ты мне ничего не сделал. У нас в прошлом даже и романа то, как такового, не было, просто влюбились друг в друга. Ты стал моей первой любовью, но дело совсем в другом. Мне нужны будут твои поддержка и помощь, чтобы достойно выйти из сложившейся ситуации, потому что я говорю тебе «да».

Кирилл, до этого напряженно внимающий каждому её слову, облегченно вздохнул и заметно расслабился. Сжав руку Алины в своих руках, медленно поднес её к своим губам и спросил.

— Можно?

Алина, все ещё пребывая в какой-то странной прострации, даже не вникнув в суть заданного вопроса, на автомате кивнула. Мужчина, не отводя взгляда от лица любимой женщины, нежно и осторожно принялся целовать каждый пальчик на её руке. Алина, которой в принципе во время жизни с Сергеем стали привычными такие знаки внимания, почему-то внезапно засмущалась.

— Кир! — пытаясь скрыть смятение, творившееся в душе, она с энтузиазмом принялась выдвигать свои требования, по её мнению способствующие возобновлению их общения. — Нам нужно всё обсудить и решить, как мы будем с тобой себя вести. Мне кажется сейчас, до истечения 40 дней…

— Алина! Не утруждайся! Я это всё прекрасно понимаю, — перебил её Кирилл. — Я обещаю тебе, что не поставлю ни перед кем тебя в неловкое положение. По-моему, я всей своей жизнью успел доказать, что я умею ждать столько, сколько это будет нужно. Считаю, что всё должно идти естественно, как получается. Жизнь сама всё расставит по своим местам, без нашего особого на то желания. Главное, что ты теперь не будешь шарахаться от меня. Это уже дорогого стоит.

И, переведя дух, спустя пару минут продолжил.

— Я рад, что ты услышала меня. Вернее, что мы услышали друг друга!

И, поцеловав запястье женщины, бережно положил её руку на стол. А затем шутливо уточнил.

— Я так понимаю, сегодня у нас дежурной по кухне вызвалась быть ты?

— Получается, что так, — ещё не видя подвоха в его словах, подтвердила Алина.

Кирилл, состроив на своем лице гримасу явного недовольства, спросил.

— Что-то я не вижу перед завтраком моего любимого смузи, — и он с деланым негодованием забарабанил пальцами по столу, при этом в уголках его губ то и дело мелькала плохо скрываемая смешинка.

Не смотря на явно шутливую претензию, высказанную Кириллом, Алина внезапно растерялась.

— Мне безумно стыдно, но я не умею его делать. Этим всегда Сережка занимался…

— Ну вот! Так с тобой можно и без витаминов остаться! — фыркнул он. — Я так понимаю, что сегодня мне придется взять на себя почетную миссию — наполнять наши организмы этим эликсиром жизни, — улыбнулся он чистой и открытой улыбкой, от которой у Алины мигом потеплело на душе. — Сейчас сделаю. Ешь пока салат, наш любимый… — Он с явным удовольствием сделал акцент на слове «наш». — Да и кофе я переделаю, как позавтракаем. Сварю лучше его в турке. Этот, во-первых, остыл, а во-вторых, все же не такой вкусный, как натуральный, сваренный традиционным способом.