Любовь для дурочки

Кирилл усмехнулся. С момента его возвращения Алинка, как настоящая беременная жена, отрывалась на нем вовсю. То ей хотелось клубники, то горького шоколада, то ей было грустно, то не спалось… Но какое же это было ни с чем не сравнимое удовольствие — делать любимую счастливой!

За эти месяцы он подлечился. Часть шрамов и рубцов были убраны с помощью пластической хирургии, а что-то было выровнено благодаря лазерной шлифовке. Конечно, медицине над ним ещё придётся потрудиться и в плане тех же шрамов, но самое главное, предстояло заново собирать ногу. Но это уже не так страшно. Алина вообще приняла его таким, как он есть после плена.

«Прав был Меньшиков, когда говорил, что Алина любит меня любым», — подумал он.

Хлопнула дверь ванной. Словно угадав его мысли, она подошла к Кириллу и усевшись к нему на колени, обняв за шею, прошептала.

— Я тебя так люблю! Так люблю…

— И я тебя люблю, — сказал он и тут же принялся её целовать.

Голову привычно повело, нежность затопила его душу.

— Кирилл Андреевич! — раздался за дверью спальни голос Галины. — Через 50 минут власти пожалуют.

Алина, соскочив с его колен, принялась суетливо бегать по комнате в поисках халата.

— Где? Где?

Кирилл, подойдя к вешалу, снял с вешалки халат и, остановив носящуюся по спальне Алину, натянул его на неё.

— Ой, суета!

Несмотря на все опасения, успели они вовремя… почти. Опоздание невесты на 35 минут к времени собственного бракосочетания не считается. Благо, наряженный в светлые рубашку и брюки Кирилл развлекал представителей власти «деловыми» разговорами, то и дело, подливая им элитный Шато Марго.

Регистрация их брака должна была состояться в танцхолле, в излюбленном месте отдыха островитян. Гостей с большой земли они не приглашали. Эта церемония была только для них и их соседей по острову. Всё остальное они повторят позже, на большой земле, когда туда выберутся.

По лестнице зацокали каблучки. Мужчины оглянулись. Алина, счастливая, улыбающаяся, в лёгком белом сарафане, с красиво уложенными волосами, в которые были вплетены живые цветы, быстро спускалась по лестнице.

— Извините, — произнесла она, одарив представителей власти просто лучезарной улыбкой. — Надеюсь, мой будущий муж был достаточно гостеприимен и угостил вас нашим лучшим коллекционным вином?

Мужчины галантно принялись заверять, что всё в порядке.

— Ну тогда поехали? — уточнила она, хитро склонив голову на бок.

Но едва они доехали до танцхолла, как Алина, вдруг побледнев, произнесла.

— Кирилл! Прости, но нам не сюда… Кажется, роды начинаются…

Кирилл, не давая никому опомниться, рявкнул на Семена.

— В больницу! Быстро!

— Кирюша! Я замуж за тебя хочу, — пролепетала Алина побелевшими губами. — Не отпускай их, пожалуйста. Я сейчас по-быстренькому рожу, и мы распишемся…

Кирилл, не смотря на своё волнение за Алину, усмехнулся.

«С неё станется, родить по-быстренькому».

То, что она будет рожать сама, без операционного вмешательства, Алина решила сразу. И никакие уговоры Кирилла и врачей не помогали. В принципе, медики и опасений по поводу её решения не выражали. Но он так за неё боялся.

— Господа! Вы простите, — обратился он к ничего не понимающим представителям власти. — Но вам, на сегодня, придётся у нас задержаться. Видите ли, у моей жены начались роды… А мы просто не можем больше откладывать нашу роспись. Так что ещё раз простите! Придётся подождать, пока родит моя жена, чтобы затем зарегистрировать наш брак и нашего малыша. Не беспокойтесь! Вам предоставят домик и в нем обеспечат всё для комфортного ожидания. И ваши хлопоты будут оплачены дополнительно, — прищурился он.

— Вера! Принимай гостей, — закричал он, едва они притормозили у гостевого домика. — Накормить, напоить и развлекать, пока я за ними не пришлю кого — нибудь.

И едва те сошли, машина рванула к больнице. Их уже ждали. Помогая Алине вылезти из машины, Кирилл разволновался совсем.

— Тебе сильно больно, родная? — спрашивал он, то и дело пытаясь поймать взгляд Алины.

Женщина же была озадачена другим.

— Кирюша! Не отпускай их никуда, пока не распишемся! — чуть не плакала она.

— Не волнуйся! Куда они денутся с острова, без нашего с тобой на то позволения…

— И то правда! — улыбнулась она и тут же снова сжалась от нового приступа боли.

Когда Алину забрали в операционный зал, перестроенный сейчас под родовую, Кирилл не находил себе места. Он как дикий зверь метался по коридору, меряя его шагами. А когда она закричала, то готов был биться головой о стену, чтобы наказать себя за то, что ей сейчас было больно. Услышав второй крик — рванул к двери, и если бы не тут же раздавшийся крик малыша, то, наверное, ворвался бы в зал с намерением, как минимум, придушить врачей.

Малыш заливался плачем, выводя четко и ясно две буквы:

— Уа! Уа! Уа!

Обессиленный Кирилл опустился на кушетку и, откинувшись на стену, прикрыл глаза. За дверью продолжал выводить свои рулады малыш, а вскоре послышались голоса и смех Алины.

«Господи! Спасибо тебе за это счастье! Любимая… как же я тебя люблю, счастье мое!».

Дверь открылась, и к нему вышла пожилая врач.