Любовь до гроба

Тот, неся Софию на руках, изобразил глубочайшее раскаяние и пропустил мимо ушей ворчание домовой о распоясавшихся развратниках, равно как и мрачный взгляд верного Стена…

Глава 31

Стук в дверь раздался вечером, когда госпожа Чернова уже собиралась лечь спать.

Простоволосая Лея отворила дверь и приглушенно ахнула: на пороге стояла госпожа Ирина Каверина, дама средних лет и отнюдь не среднего самомнения. Упитанный и самодовольный вид ее свидетельствовал о преуспевании. На ней было богатое платье, сшитое по последней столичной моде.

– Надеюсь, сестра дома? – поинтересовалась гостья для проформы и весьма язвительно добавила: – Посторонись и впусти меня! Или София никого не принимает, кроме своего любовника?

Домовая сглотнула и наконец шагнула в сторону, молча приняла у гостьи шляпку и зонтик и бросилась к хозяйке.

Темную комнату освещала единственная свеча, при свете которой госпожа Чернова то ли пыталась читать, то ли грезила над томиком сонетов. Устроившись в кресле, она отрешенным взглядом смотрела на раскрытую книгу и улыбалась светло и мечтательно.

При стуке в дверь София вздрогнула, вырвавшись из плена мечтаний, подняла голову и вопросительно взглянула на служанку, которая вдруг решила потревожить ее в столь поздний час.

Лея сделала книксен и сообщила:

– Госпожа, к вам приехала сестра. Просить?

– Конечно!

Молодая женщина вскочила, отложив в сторону книгу и мимоходом порадовавшись, что Шеранн уже ушел, не то могла создаться весьма неловкая ситуация.

Ирина стремительно вошла в комнату, вместо приветствия смерила госпожу Чернову взглядом и процедила:

– Ты непозволительно хорошо выглядишь для убитой горем вдовы… Выходит, ты даже не считаешь нужным скрывать интрижку с драконом?!

София онемела от неожиданности, замерев напротив разъяренной сестры.

– Может быть, ты присядешь? – спросила она наконец. – И объяснишь, с чего все эти обвинения?

– Изволь не отпираться! – возмутилась госпожа Каверина, плавным жестом отметая возражения. Ее холеные руки были унизаны украшениями, да и сама она оставляла впечатление дамы ухоженной и самоуверенной, твердо убежденной, что ей доподлинно известно все важное в этом мире. – Я получила письмо, в котором меня любезно информировали о твоем возмутительном поведении. Неужели это правда, что ты намерена уехать с драконом?!

Госпожа Чернова подивилась, какой неведомый «доброжелатель» сообщил об этом сестре, ведь она не афишировала свои планы. Впрочем, это могли быть просто сплетни.

Что ж, в свете последних событий гадалка не видела смысла что-либо отрицать.

– Тебе известно, что я всегда гордилась своей сдержанностью… – промолвила София задумчиво и улыбнулась уголками губ, устало и печально. – Я была глупа и самонадеянна. Вся моя уравновешенность зиждилась на скудости чувств – я попросту не ощущала ничего, что могло бы вывести меня из себя. Теперь… теперь все изменилось, и я больше не в силах вести нудную благопристойную жизнь! Не знаю, кто известил тебя о моем решении, но твой приезд ничего не изменит.

– Не изменит?! – Ирина задохнулась и побагровела от негодования. – Ты, дрянная девчонка, немедленно бросишь даже мысли об этом твоем драконе, иначе…

– Иначе что? – спокойно поинтересовалась госпожа Чернова, и только разлившаяся по лицу бледность указывала, что слова сестры ее задели. – Мы никогда не были с тобою особенно близки, чтобы твое мнение имело для меня сколько-нибудь весомое значение, к тому же я вдова, и у тебя нет надо мною власти.

– Какая же ты распущенная! – бросила ей госпожа Каверина и воздела руки в патетическом жесте. – Ты совсем не думаешь о семье! Что будет с моими малышками, если ты убежишь с этим… – Она запнулась, подбирая эпитет пооскорбительнее, видимо, не нашла и продолжила, все повышая голос: – Все станут твердить только об этом, и о моих девочках скажут, что у них распутная семья – что тетка, что бабка!

– Не смей так говорить о матери! – выкрикнула София, разом лишившись спокойствия. – Она была порядочной женщиной, и никто не мог сказать о ней ничего плохого!

– За исключением того, что она – босоногая дикарка из Муспельхейма! – саркастически заявила Ирина, подбоченившись. – И боги знают, что она вытворяла в юности, на какие сомнительные приключения соглашалась! А теперь еще и ты! Разве ты не понимаешь, что такая родня очерняет меня и мою семью в глазах знакомых?

– Что ж, тогда тебе незачем здесь больше оставаться! – Госпожа Чернова, из последних сил сдерживаясь, недвусмысленно указала сестре на дверь.

– Я уйду, – величественно изрекла госпожа Каверина, – но запомни: ноги твоей больше не будет в моем доме! И когда он бросит тебя, ты умрешь от голода в канаве, а я не пророню и слезинки!

После ухода Ирины молодая женщина опустилась в кресло и расплакалась. Злые и жестокие слова сестры сильно ее ранили. Теперь она сполна осознала, каковы будут последствия ее любви к дракону. Не зря господин Рельский предрекал, что ей придется жить отшельницей, позабыв о друзьях и знакомых, смириться с тем, что родные отвернутся от нее, а прийти погадать кто-нибудь решится лишь в самом крайнем случае…