Любовь — это серьезно

— Твой дед уже в Лондоне, и он велел Винсу отвезти тебя завтра к нему. Только тебя. Без меня. — Тори как наяву видела возбужденное лицо матери, ее горящие щеки, отчаяние в глазах... — Они хотят нас разлучить... Отобрать тебя. Но сейчас Винс куда-то ушел. А машину оставил. Пока его нет, иди к нему в комнату и поищи ключи... Когда ты их найдешь, мы уедем немедленно. Доберемся до станции. А потом, когда будем уже далеко, я ему позвоню и скажу, где мы оставили машину.

Даже теперь, вспоминая, о чем просила ее Джилл, Тори чувствовала неприятный холодок. Войти в комнату Винса, даже если его и не было там, для застенчивой девочки было все равно, что войти в клетку ко льву. Уже тогда она находила его привлекательным до жути. В полном смысле слова — до жути. Она боялась его как огня. Именно потому, что ее неудержимо влекло к нему...

— А почему я? Почему ты сама не можешь? — спросила она тогда.

— Я этот дом знаю, как свои пять пальцев, — поспешно пояснила Джилл. — Если кто-то меня увидит, как я объясню, зачем оказалась в комнате Винса? А ты, в случае чего, сможешь сказать, что просто ошиблась дверью... Если ты не найдешь ключи... Если мы не уедем сейчас, боюсь, мы уже никогда не увидим друг друга. Ты этого хочешь?

Слушая мать, Тори сидела перед зеркалом. Она придумывала себе новый макияж перед тем, как вошла Джилл.

— Если я не захочу, меня не заставят никуда поехать! — заявила она с вызовом.

Теперь Тори могла лишь посмеяться над своей детской наивностью. Да и вид у нее был тогда смехотворный: она явно «переборщила» с тенями для век, помады тоже не пожалела. Очки, которые ненавидела до глубины души, Тори сняла, а волосы зачесала назад, так что черные кудри рассыпались по плечам соблазнительной гривой.

— Твой дед — человек влиятельный и властный. Он заставит тебя сделать все, что угодно, — возразила ей Джилл. — А что касается Винса, то вряд ли он будет считаться с мнением сопливой девчонки...

И тогда Тори испугалась — не деда, а именно Винса. Стоило ей представить, что он сделает с ней, если она откажется с ним поехать... В общем, она согласилась.

В комнате было темней, чем она ожидала. Уходя, Винс задернул шторы. Но все же Тори сразу увидела ключи от машины. Они лежали на тумбочке у кровати.

Тори устремилась вперед, но не успела взять ключи, как в кровати кто-то зашевелился... Винс! Ее едва не хватил удар.

— Виктория?

Он сел на постели, щурясь на свет, проникающий в комнату из полуоткрытой двери коридора. Волосы в беспорядке. Голая грудь... Тори так испугалась, что даже не уловила, как он спрыгнул с кровати и в следующий миг оказался перед ней. Она отшатнулась и буквально вжалась в стену.

— Что ты здесь делаешь?

Он потянулся за халатом. Тори трясло от нервного возбуждения. При одном только взгляде на его обнаженное тело, — а на Винсе не было ничего, кроме темных трусов, — она тут же забыла о заготовленном заранее объяснении и пролепетала дрожащим голоском:

— Я... я не знаю... Мне хотелось тебя увидеть...

— Вот как? — Он шагнул к ней, на ходу завязывая пояс халата.

Судя по его усмешке, ситуация показалась ему донельзя забавной, но в то же время было заметно, что он слегка озадачен. Тори лихорадочно соображала, как ей теперь выпутаться.

В полупрозрачной ночной рубашке, с явно избыточным макияжем на лице... Не удивительно, что Винс принял ее за сексуально озабоченную девицу, которая заявилась в спальню к своему двоюродному дядюшке с явным намерением его соблазнить!

— А зачем? Зачем ты хотела меня увидеть?

Что бы она сейчас ни сказала, ей не вернуть тех слов, которые вырвались у нее от испуга, когда Винс застал ее на месте «преступления».

Он протянул руку и большим пальцем стер с ее губ помаду, а она смотрела на него как завороженная горящими глазами. Ее сердце едва ли не выпрыгивало из груди от страха. Дышала она тяжело и неровно.

Втот момент она и вправду была похожа на маленькую сирену, которая — как ему показалось и, наверное, вполне резонно — только и мечтала забраться к нему в постель.

— Я правильно понял зачем?

Тори не была готова к тому, что произошло потом. Когда он стиснул ее в объятиях и поцеловал в губы, ее охватила сладостная истома. Она даже не подозревала, что в ней таится столько необузданной чувственности. У нее заложило уши — так бывает, когда резко уйдешь под воду. Она прижалась к нему всем телом, потому что боялась не устоять на ногах из-за головокружительного возбуждения, которое охватило ее, едва лишь губы Винса коснулись ее.

Когда он ее отпустил, Тори, наивная восторженная дурочка, уставилась на него широко распахнутыми глазами и произнесла на последнем дыхании:

— Ты... ты меня любишь?

Даже теперь Тори невольно поежилась, вспомнив его жесткий смех и презрительную усмешку.

— Люблю?! Тебя?! За кого ты меня принимаешь, Виктория? Поиграть со мной вздумала, да?

— Я...

Она испугалась той ярости, которой тогда загорелись его глаза. Как такое возможно: сначала он поцеловал ее с жадной страстью, а потом дал ей не менее страстную отповедь? Ей вдруг стало плохо. Во рту пересохло.

— Я... мне надо воды, — пробормотала она.