Любовь гика

Я не ревновала Мешкоголового к Арти, хотя к нему перешли некоторые из моих повседневных обязанностей. Кстати, он справлялся с ними значительно лучше. Раньше, когда Арти принимал гостей, я обычно дежурила в комнате охраны. Теперь там поселился Мешкоголовый. Если я вечно дергалась, ерзала и потела, сжимая в потной ладошке глупый маленький пистолетик, то Мешкоголовый часами сидел на своей хлипкой койке, пристально глядя в зеркальное окошко. Все время, пока Арти находился в своей комнате. Когда Арти выходил, Мешкоголовый плелся следом за ним, пыхтя, как астматик-мастиф, завороженный запахом хозяина. Он ждал за кулисами во время выступлений Арти. Не отходил от него ни на шаг. Сопровождал до шатра и обратно. Также он взял на себя ряд домашних обязанностей. Вытирал пыль, пылесосил, выносил мусор, чистил туалетные баки, а я обихаживала Арти.

Я по-прежнему обслуживала его за столом, содержала в порядке его одежду, делала массаж и подавала ему полотенце после выступлений. Мешкоголовому Арти лишь отдавал приказы, а со мной он разговаривал.

Однажды поздней весной Арти попытался меня расспросить:

– Что замышляют близняшки? В последнее время они меня как бы и не замечают. Ходят все из себя важные.

Он лежал на массажном столе и, прищурившись, наблюдал за моим лицом, пока я втирала масло в его живот.

– Я не знаю. Может, считают, что ты слишком занят своими делами.

Я, стараясь не встречаться с ним взглядом, смотрела на кубики мышц у него на животе.

– Да, я занят своими делами. И они этим пользуются?

– Меня можешь не спрашивать. У меня тоже полно своих дел. Перевернись на живот.

Арти перевернулся, и я принялась растирать ему спину.

– В этом году у них хорошие сборы.

– У тебя всяко лучше. С каждым разом бьешь собственные рекорды.

– У них хорошие сборы и полные залы. Они поменяли свое представление?

– Ифи говорит, теперь они меньше танцуют и исполняют одну песню собственного сочинения.

– Что они замышляют? – Он посмотрел на меня, вывернув шею.

– Не верти головой! Не напрягай мышцы!

Я чувствовала на себе пристальный взгляд Мешкоголового из-за зеркала. Я занялась шеей Арти, и он не стал продолжать разговор.

Если бы Арти на меня надавил, я бы все рассказала. Но он оставил меня в покое. Он натравил на близняшек Мешкоголового. Арти объяснил это так:

– Вокруг полно психов. Помимо общей охраны, близнецам нужен собственный телохранитель. Такие красивые девушки… Всякое может случиться.

На следующий день Мешкоголовый постучался в фургон близнецов и вручил Элли листок, вырванный из блокнота. Ифи наклонилась поближе, чтобы прочитать:

Артуро, Водяной человек, любит вас и прислал меня к вам для защиты. Я буду вашим телохранителем.

Элли поджала губы. Ифи попыталась улыбнуться Мешкоголовому:

– Это очень любезно, но…

– Арти достал меня окончательно! – разъярилась Элли. – Уходи. Скажи ему, что нам не нужен телохранитель. Ни ты, ни кто-либо еще.

Элли захлопнула дверь у него перед носом, а Ифи еще успела сказать:

– Но все равно это очень любезно!

После этого Мешкоголовый таскался за ними повсюду. Когда мы встречались, Элли сверлила меня осуждающим взглядом. Как союзница Арти, я находилась под подозрением. Элли не признавала никаких компромиссов: либо ты с ней, либо против нее. Нейтральных полос для Элли не существовало. Я сидела на капоте грузовика с генератором, полировала дедушкину урну и размышляла о том, что будет, когда Арти узнает об их ночных посетителях за деньги.

Элли рыдала. Ифи, кажется, потеряла сознание, как боксер после нокаута. Они распростерлись на пепельно-розовой атласной постели, омытой розовым светом. Их короткая ночная рубашка смялась и задралась, большой четырехрукий халат висел на стене, закрывая высокое зеркало в шутовском смущении. Элли сморщилась и встряхнула Ифи.

– Мы убежим. Наш цирк – не единственный в мире. Мы найдем чем заняться!

Ифи медленно открыла глаза, и во мне вдруг поселилось тревожное чувство, что мы ошибались: из двух близнецов сильной была Ифи. Ее лицо осталось спокойным, почти безмятежным, но губы сложились в кривую усмешку.

– Не говори ерунды. Ты сейчас в панике. Мы не умеем водить машину. Не сможем скрываться. Мы слишком заметные.

– Можно поехать к маминым сестрам в Бостон! Можно спрятаться в товарном вагоне! – Элли пребывала в той фазе отчаяния, когда страх сменяется яростью.

Ифи слегка отодвинулась от нее:

– Успокойся, Элли.

Мешкоголовый преследовал близняшек несколько недель. Это мешало им принимать у себя посетителей – ценителей эротической новизны (обычно такие визиты случались один или два раза в месяц). Пришлось все отменить. Но Джонатан Томаини, который вначале громко кричал, что сутенерство унизительно для его тонкой артистической натуры, уговорил их принять одного особого клиента, несмотря на риск. Он привык получать свои десять процентов с прибыли.