Любовь гика

Айк обижается.

– Слушай, спроси у Арти. Если он разрешит…

Дженни тут же сдается.

– Ладно, Айк. Я оставлю их тут. Если придет мисс Оли, попроси ее занести сестрам журналы.

Два часа дня. В парке развлечений грохочет музыка.

Хрустальная Лил выходит из фургона Большого Би, прижимая к груди сверток ткани цвета морской волны. С недавних пор Лил перешла на «удобную, практичную обувь», более подходящую образу будущей бабушки, но не привыкла к низким каблукам и по-прежнему ходит на цыпочках. В тот день я впервые увидел ее в очках вне дома. Вид у нее радостный, энергичный. Тут явно не обошлось без возбуждающих препаратов. Лил подходит к двери близняшек и собирается постучать. Бедняга Айк вскакивает с шезлонга и говорит, заикаясь:

– Прошу прощения, мэм…

Дальше я не расслышал, но было понятно, что он не пускает ее к близнецам. Она не верит своим ушам. Айк смущается и краснеет. Одно дело – отказать рыжей, другое – не пропустить маму босса. Лил понимает, что ничего не добьется, и вся каменеет. Она вдруг кажется очень старой, за ее жесткой, прямой спиной – триста лет сурового бостонского материнства. Айк переминается с ноги на ногу и смотрит вниз, боясь встретиться взглядом с Лил. Она решительным шагом направляется к фургону Арти. Ткань у нее в руках развернулась летящим шлейфом, и стало видно, что это такое: платье с двумя воротами и четырьмя рукавами, широкое платье для беременных, подол наскоро подколот булавками, где-то швы только сметаны, а не прострочены на машинке. Дверь фургона Арти остается закрытой. Лил стучит, ей никто не отвечает. Прижимая платье к груди, Лил ни с чем возвращается в свой фургон. Сегодня ее волосы кажутся вовсе не белыми, а седыми.

Глава 22 Назло другим и себя изувечишь

Арти распорядился, чтобы шатер близнецов разобрали. Зефир Макгарк стал думать, как использовать освободившиеся материалы для расширения шатра Арти. Сценический фургон близняшек остался, но его закрыли на все замки. Заброшенное пианино собирало пыль.

Хрустальная Лил очень расстроилась. Папа часами успокаивал ее. Она говорила, что близняшек «прикрыли». Папа возражал, что они просто «ушли в декрет».

– Скоро родится ребенок, им будет не до выступлений, – говорил он. – Помнишь, как ты уставала первое время? Да, они крепкие и здоровые, но, Лил, у них уже заметен живот. Им нельзя выступать перед публикой с животом. Люди начнут возмущаться. Задавать вопросы. Пойдут всякие слухи.

– Ал, им еще нет девятнадцати. Если они сейчас прекратят выступать, то им потом будет трудно вернуться к работе. Безделье погубит их как артисток. Почему меня к ним не пускают? Я им нужна.

– Им сейчас надо настроиться. Свыкнуться с мыслью о будущем материнстве.

– Ты сейчас так говоришь… Как будто это не ты, а Арти.