Любовь гика

– Что-нибудь празднуем? – интересуется Джимми, открывая бутылку.

– Вы тоже? – Мисс Оли щурит розовые глаза за сапфировыми стеклами.

– Спасибо. – Макларнин преднамеренно понимает вопрос неправильно. – Но я возьму «Мерфис». Я на нем вырос. Впитал, так сказать, с молоком матери.

– Правда? – спрашивает мисс Оли.

Джимми медленно, вдумчиво протирает полотенцем барную стойку и поднимает белые брови:

– Чистая правда. Я был беспокойным ребенком, мучился коликами, и матушка после вечернего кормления давала мне пососать тряпочку, вымоченную в «Мерфисе». Чтобы я лучше спал. Она говорит, это было благословение, что я дрых до утра, и ей не приходилось вскакивать ко мне ночью.

– Мне было уже тридцать восемь, – размышляет вслух мисс Оли, – когда я открыла для себя виски. Но я сразу же распознала, что это такое.

– Объятия юной девы, – произносит Джимми. – Дыхание Господа Бога.

– Теперь жалею обо всех годах, бесцельно прожитых без виски.

– Жалеть не надо. Всему свой срок. Виски не для юных барышень. Особенно ирландский. Без обид, но виски подходит только для зрелых и опытных женщин, иначе можно скатиться в пропасть. Я бы не стал наливать виски какой-нибудь старшекласснице. Для безобразий им хватит коктейлей и водки. Если бы я спаивал виски молоденьких девочек, мне было бы стыдно смотреть в глаза своему отражению в зеркале.

– Только не говори, что ты смотришься в зеркало.

Дипломат Макларнин чувствует, что тема зеркал – не самая подходящая для разговора с мисс Оли, и встает так, чтобы его необъятная фигура закрывала ей вид на ее отражение в зеркале за бутылками.

– У вас голос, как горячий пунш, мисс О, – улыбается Джимми. – Сегодня я слушал вашу передачу по радио и плакал, как разорившийся банкир.

– Тс-с, – шикает Оли и оглядывается на пустой сумрак за спиной. – Даме, читающей книги на радио, не пристало глушить спиртное в десять часов утра. Сегодняшняя передача шла в записи. Я сказалась больной, не пошла на работу. К тому же, Макларнин, у меня голос, как баритонный казу, а твое настоящее имя – Нельсон. Ты родился в Небраске. Признайся.

– Вы сегодня какая-то злая, мисс О. И поэтому вам все видится в неверном свете. Пятьдесят шесть лет назад я родился в больнице «Добрый самаритянин», на этой самой улице, и с тех пор каждый день слушаю вой подъезжающих туда «Скорых». Так же, как вы, полагаю.

– Я родилась в трейлере. Не знаю, где он тогда стоял. Но зачали меня здесь.

Вечером, в половине шестого, я сижу на подоконнике в пустом конференц-зале на четвертом этаже спортивного клуба «ТАС» и наблюдаю за машинами, въезжающими на стоянку. Седан мисс Лик появляется вовремя, и дежурный в клубной униформе открывает ей дверцу. Берет у нее ключи, садится в машину и загоняет ее на отдельное место, зарезервированное за мисс Лик. Она входит в клуб. Я слезаю с подоконника и устраиваюсь в кресле напротив настенных часов.

Я чувствую ее присутствие в здании. Закрываю глаза и представляю, как она проходит через вестибюль, кивает женщине за администраторской стойкой, шагает к лифту в конце коридора, застеленного ковром. Я точно знаю, как она будет смотреть на закрытые дверцы в ожидании, когда придет лифт. Как будет стоять, сложив руки на животе, сосредоточенная и спокойная.

Обычно я прихожу чуть раньше и жду ее в раздевалке. Сегодня лицо мисс Лик – готовое расплыться в радушной улыбке при виде меня – нахмурится. Переодеваясь, она будет гадать, почему я не пришла. Я почти слышу, как она входит в предбанник, с плеском ступая в ножную ванночку, как у нее за спиной закрывается тяжелая деревянная дверь. Я почти чувствую запах ее разгоряченного тела, смешанный с резким запахом хлорки, поднимающимся от воды в тесном пространстве, где отсутствует вентиляция.

В предбаннике нет освещения. Свет проникает туда лишь через маленькое ромбовидное окошко в двери к бассейну. Мисс Лик будет стоять в хлорированной воде, доходящей ей до лодыжек, и пристально вглядываться сквозь толстое, армированное стекло. Будет высматривать меня в бассейне.

Она стоит, вертит могучими плечами. Руки, согнутые в локтях, бьются, как крылья. Мисс Лик наклоняется, вытаскивает из синей воды одну ногу, растопыривает пальцы, вычищает несуществующую грязь между ними. Придирчиво рассматривает стопу. Все как всегда. Потом она ставит ногу обратно в воду, достает из маленькой ниши в стене пластиковую банку с хлоркой и, не обращая внимания на мерную ложечку, щедрой рукой сыпет зеленоватые кристаллы на поверхность воды прямо из банки.

Мой план прост. Она всегда покидает бассейн последней. Дежурный спасатель закрывает служебное помещение и уходит домой, когда мисс Лик начинает вторую милю своих кругов. Мисс Лик – уважаемый член клуба, у нее есть свой ключ, она вольна приходить в бассейн хоть в три часа ночи, если ей захочется. Разумеется, ей никто не запретит плавать в гордом одиночестве или в компании приятельницы-горбуньи, задержавшись в бассейне дольше всех. Уходя, она все за собой закроет.