Любовь горца

Столкновение было такой силы, будто в схватке сошлись два великана, даже земля дрогнула. Они упали, и их поглотил туман. Филомена с трудом отползла в сторону. Холодный шершавый камень оцарапал ей пальцы, когда она оперлась на него, чтобы подняться около каменного алтаря. Страшные звуки двух тел, сцепившихся в схватке, разносились по поляне, и она почти умирала каждый раз, когда ей не удавалось увидеть Лиама. Ей хотелось сделать хоть что-нибудь, только не стоять, наблюдая за происходящим, но она понимала, что самое разумное теперь – не мешать Лиаму. Она никому не поможет, если окажется в опасности. В глубине тумана работали два кинжала, и один бог знает, что там творилось.

Торн бросился вперед, и только тогда Филомена поняла, что он был не один. Следом выбежал Рассел, а за ним – Томас Кэмпбелл.

– Мы услышали ваш крик, барышня, – сказал Рассел. – С вами все в порядке?

– Да, но вот лэрд…

Но члены клана Маккензи не успели добежать до цели, когда из тумана поднялся Лиам, держа свой дирк в том месте, где у Хеймиша шея соединялась с раненым плечом. Мощная мускулатура руки лэрда напряглась, так как ему приходилось держать своего раненого брата.

– Мне следует убить тебя только за то, что ты посмел тронуть ее, – рыкнул Лиам.

– Не делай этого, брат. – Торн осторожно приблизился к двум разъяренным горцам. – Ему и так придется отвечать за множество преступлений.

– Надо, чтобы возмездие было быстрым, – попытался настаивать Лиам сквозь стиснутые зубы.

Его темные глаза смотрели дико, в них кипело бешенство, и он с трудом удерживал себя от того, чтобы не вонзить лезвие ножа в горло Хеймиша.

– Хеймиш! Не может быть, – поразился Рассел.

На его лице было такое же изумление, как и на лице Кэмпбелла, когда они узнали в изуродованном человеке Хеймиша. Им показалось, они видят призрак. Страшный, уродливый призрак того, кого они знали раньше. Не будь он таким злобным, вызывал бы только жалость.

– Если у вас хватит духу, кончайте то, что он начал, – задыхаясь, прошипел Хеймиш. – А ты способен перерезать всю семью. Сначала отца, потом меня.

Тут он повернулся к Гэвину, его губы раздвинулись, обнажив острые зубы:

– Ты будешь следующим! – предсказал он угрожающе.

Его лицо было замазано кровью из раны на голове, но на нем было столько шрамов, что Филомена не могла разобрать, который из них кровоточил.

Выражение лица Торна изменилось, когда он услышал, что сделал Лиам. Филомена поняла, что он не знал. Он не знал, что его брат убил их отца.

Граф снял ремень и жестом приказал Расселу сделать то же самое. Его движения были спокойными и расчетливыми.

– Давай поместим его в подземную тюрьму, Лиам. А завтра поездом доставим в полк. Я уверен, Тренвит предъявит ему не одно обвинение.

– Они его просто повесят, – сквозь стиснутые зубы произнес Лиам.

– Лиам. – Филомена вышла вперед и протянула к нему руку.

– Отойдите, – приказал он, – не надо подходить близко.

Филомена замешкалась и опустила руку. Она не понимала, от кого он ее отгоняет. От Хеймиша или от себя?

– Неужели ты думаешь, что со мной все покончено? – издевательски спросил Хеймиш. – Ты полагаешь, я один хочу видеть, как ты умираешь?

– Я знаю, вы сейчас в ярости. – Филомена старалась как-то нейтрализовать тот яд, который изливал Хеймиш. – Но неужели вы хотите, чтобы ваш родной брат пополнил список грехов, которые вас преследуют?

Она не знала, доходят ли до него ее слова, не понимала, смогут ли ее речи проникнуть сквозь туман добела раскаленного гнева, исходящего от огромного тела Демона-горца.

– Я знаю, что у тебя целый легион мучителей, – протянул Хеймиш. – Я убивал многих, но ты убил во много раз больше. Признаю, я вижу их по ночам, лица моих жертв. Они приходят ко мне во сне, а иногда и когда я бодрствую. Ты видишь их лица, Лиам? Ты встречаешь их в ночной темноте?

Невзирая на приказ, Филомена подошла к Лиаму сзади и положила руку на его спину. Мягкая кожа ее ладони соприкоснулась с неровностями, оставленными давнишними ранами, которые так никогда и не зажили полностью. Она молчала, чувствуя, как дрогнули мускулы под ее холодными пальцами.

– Нет, брат, – наконец произнес Лиам и подвинулся, чтобы Гэвин мог связать руки Хеймиша за спиной. – Нет, я их не встречаю. Они сами находят меня.

Лиам смотрел, как братья исчезают в лесу, сопровождаемые Расселом и Томасом. Он старался почувствовать то, что, как он понимал, должен чувствовать. Но он уже горевал о Хеймише. Лиам одновременно и ненавидел и любил старшего брата, так же как раньше любил и ненавидел отца. Эти чувства сражались в нем с чудовищной силой, только Лиам прилагал неимоверные усилия, чтобы победить это противоречие, иначе оно полностью растворило бы его душу.

Стоило Хеймишу напасть на Филомену, как его жизнь потеряла для Лиама всякую ценность, точно как жизнь того мерзавца, который мучил ее в Лондоне, неважно кем он для нее был.