Любовь и бесчестье

Глава 30

Монтгомери оставил свой экипаж в Инвернессе и, когда они снова прибыли в город, отправил кучера Вероники с поручением найти Эдмунда Керра и сообщить ему, что в нем нуждаются в Донкастер-Холле.

Однако вместо того чтобы остаться на ночь в Перте или Инвернессе, они предпочли вернуться домой. Следующий рассвет застал их возле дома. Вероника задремала, и Монтгомери обнимал ее за плечи.

Она не сообщила ему, о чем говорила со старой Мэри, а о зеркале сказала, что оно принадлежало Туллохам. Монтгомери не стал это обсуждать и требовать подробностей. Они простились с Элспет и Робертом, собиравшимися остаться с родными Элспет еще на день, прежде чем вернуться в Донкастер-Холл.

– Ты обойдешься без ее помощи? – спросил Монтгомери, когда они покидали Перт.

Вероника ответила ему таким красноречивым взглядом, что он и сам понял: вопрос был глупым.

– У меня никогда не было горничной, пока я не вышла замуж за тебя.

– За последние два месяца многое изменилось.

Монтгомери нежно баюкал ее в объятиях, пока она спала, безмерно благодарный тому обстоятельству, что привело его в ту ночь на собрание Братства Меркайи.

Оказавшись дома, они проспали несколько часов подряд. На рассвете занимались любовью. Он скользнул внутрь ее, и ритм их движений был медленным, сладостным и усыпляющим.

Позже в то же самое утро Монтгомери вернулся в винокурню и нашел там Рэлстона, занимавшегося делами в его отсутствие.

Удалось снять с дерева оставшуюся часть оболочки, и теперь ее клочья лежали на траве. Шелк был слишком сильно поврежден, чтобы его использовать снова, и все-таки Монтгомери был благодарен Рэлстону за его усилия.

– Я поднимусь завтра, – сказал Монтгомери Рэлстону и подождал его ответа.

– На чем, ваша милость? – уточнил Рэлстон хмуро. – Оболочка вся изорвана в клочья, и вы сняли затычки с вашего шара, чтобы поставить их на другой аппарат.

Монтгомери улыбнулся, довольный тем, что Рэлстон уже поднаторел в инженерной науке.

– Ты это знаешь, я тоже, но больше не знает никто.

Мне бы хотелось, чтобы ты распространил среди всех остальных слухи о том, что я полечу завтра.

Брови Рэлстона сошлись над переносицей.

– Ваша милость, чуткие уши и длинные языки – вещь хорошая, но к чему все это?

– Кто-то хотел, чтобы мой аппарат упал, Рэлстон.

Его собеседник кивнул, внезапно поняв его мысль.

– Вы хотите устроить западню, сэр?

– Именно так.

– Могу я вам помочь, сэр?

Монтгомери улыбнулся:

– И в самом деле можешь. Прежде всего я хотел бы, чтобы ты распространил эти слухи. Во-вторых, дай мне знать, когда прибудет Эдмунд, а в-третьих, будь со мной, когда стемнеет. И прихвати с собой Тома. Нам потребуется подкрепление. Но об этом больше никто не должен знать.

Рэлстон кивнул с самым довольным видом: он гордился доверием хозяина.

Монтгомери принял все предосторожности, вооружившись пистолетом, который захватил с собой из Виргинии. Он спрятал его в одном из котлов из-под виски и принялся обдумывать план вечернего представления. Потом усталый и подавленный уселся на пол и принялся ждать.

Но прежде у него было еще одно дело, даже более важное.

Часом позже он нашел Веронику довольно далеко от Донкастер-Холла на холме.

– Что ты делаешь? – спросил он жену.

– Прощаюсь, – ответила она, не оборачиваясь.

– Со мной?

Сердце Монтгомери упало, пропустив пару ударов.

– Нет, – ответила Вероника, оглядываясь на него через плечо. – С прошлым.

Он подошел к ней ближе, обхватил ее руками за талию и привлек к себе.

– Оглянись, Монтгомери Фэрфакс. Шотландия – не один только пейзаж, – продолжала Вероника, поворачиваясь в его объятиях и прикрывая его локти ладонями. – Это место. Это чувство. Это дух, воля, борьба и сущность самой жизни. Все это здесь. Разве ты не чувствуешь силу и власть здешних мест, Монтгомери?

Он посмотрел на нее сверху вниз. Лицо Вероники светилось, и от ее вида у него захватило дух.

– Мистер Керр назвал тебя одолженным шотландцем, – сказала Вероника, удивив его этими словами. – Ты докажешь его правоту или оспоришь?

– Одолженным шотландцем?

Монтгомери не знал, как это воспринять.

– Ты знал, что он тоже Фэрфакс? – спросила Вероника.

– Только что узнал это.

К его удивлению, она показалась ему раздосадованной.

– У меня не было времени рассказать тебе об этом, – попытался он объяснить. – Я был занят тем, что охотился за тобой по всей Шотландии.

Вероника казалась такой желанной, что Монтгомери привлек ее поближе к себе в порыве чувства, которое и сам не вполне понимал. Она покорилась и растаяла в его объятиях, как всегда, готовая откликнуться, с такой радостью, легкостью и восторгом готовая уступить, что он снова в который раз был очарован ею.

– Я хочу тебя сейчас, – сказал Монтгомери, отлично понимая, что «сейчас» было неподходящее время и место.

Он поцеловал ее за ухом, зажал мочку уха между зубами, потом его губы прошлись вниз по всему ее горлу. И он с трудом заставил себя выпустить ее из объятий.

– Как тебе удается делать со мной такое? – спросил он, отстраняясь и пристально глядя ей в лицо.

Вероника моргнула несколько раз, будто пытаясь вынырнуть на поверхность из сна.