Любовь и бесчестье

Сила взрыва была такова, что бросила ее и Монтгомери на гравийную дорожку.

Осколки крыши, оплавленные до основания взрывом, осколки кирпичей падали на них, но Монтгомери прикрывал ее своим телом. Вероника услышала стон боли, когда что-то тяжелое обрушилось на плечо, и сжала его в объятиях, обхватила за шею руками и считала каждую секунду, пока слышала крик.

Глава 31

Казалось, взрыв продолжался без конца, и это измерялось минутами. Постепенное ослабление дождя из гальки было первым признаком его конца.

Монтгомери поднялся на колени, помог встать Веронике. Они стояли на коленях в свете пожара, и он тщательно оглядывал ее. Рукав платья был опален, щека покраснела в том месте, которым она ударилась о землю, когда Монтгомери с силой бросил ее через плечо. Но синяк был небольшой платой за жизнь.

Монтгомери закончил ее осматривать и только сейчас понял, что Вероника тоже оглядывает его и с той же целью.

– Ты в порядке? – спросил он.

Вероника кивнула, потрогала его щеку, нежно провела пальцем по уголку его рта.

– А ты? Твое лицо покрыто сажей.

Он пошевелил левым плечом, почувствовал боль, но тотчас же забыл о ней.

– Я жив, – сказал он. – Только это и имеет значение.

С некоторым усилием Монтгомери поднялся и потянул за собой Веронику.

Мгновение они неподвижно стояли, прижавшись друг к другу и поддерживая один другого. Потом вместе, шатаясь, добрели до моста.

– Что случилось? – спросила Вероника слабым голосом.

– Она подожгла парафиновое масло, и оно взорвалось. – Монтгомери обхватил рукой ее плечи. – Вот почему заглохла и перестала гореть форсунка, – пояснил он. – Масло оказалось загрязненным. Это могло произойти по разным причинам, но я заподозрил, что она использовала для этого глину и траву.

– Значит, она пришла сюда снова ради этого?

Он кивнул.

Внезапно перед ними возникла фигура Рэлстона. Рубашка Рэлстона почти сгорела, ее остатки сползли, и из-под лохмотьев виднелось обнаженное тело. Лицо его было в черно-красных волдырях. Седые волосы стояли дыбом и пучками поднимались над головой. Впервые на своей памяти Вероника увидела его разгневанным.

– С вами все в порядке, сэр? – спросил он прерывающимся голосом.

Монтгомери кивнул.

– А где Том?

– Он не пострадал. Я все время держал его при себе, наблюдая за происходящим.

– Нам надо найти… – Монтгомери запнулся и повернулся за помощью к Веронике: – Как ее имя?

– Миллисент, – ответила она.

– Нам надо найти Миллисент.

– Если она жива, – добавил он.

Рэлстон кивнул и исчез в толпе слуг из Донкастер-Холла.

В течение нескольких часов пожарная команда Вероники действовала наилучшим образом, мгновенно приведя себя в боевую готовность, как только прогремел взрыв. Люди выстроились цепочкой до самой реки, и через два часа пожар был потушен. Винокурня была разрушена и сгорела дотла. Не осталось ничего ни от стен, ни от кровли. Как ни странно, последний котел из-под виски пострадал очень незначительно, как упрямое свидетельство исконных целей, ради которых было построено это здание.

Место, где прежде помещался бочонок с парафиновым маслом, было засыпано землей на случай, если там сохранились остатки парафинового масла, способные стать источником беды.

Монтгомери и Вероника осматривали следы нанесенного ущерба, когда к ним приблизились Рэлстон и Том. Каждый из них держал с двух сторон за руки женщину.

– Мы ее нашли, сэр, – сказал Рэлстон.

Миллисент сопротивлялась, но двое мужчин удерживали ее крепко. Внезапно она упала на колени перед Монтгомери.

– О, сэр, – сказала она, поднимая к нему залитое слезами обожженное лицо. – Не вы были моей целью, ваша милость.

Рэлстон нахмурился.

– От добрых слов вода не закипит в горшке, девушка, – сказал он.

Голос Миллисент изменился, стал грубее, когда она бросила взгляд, полный презрения, на Веронику.

– Это все из-за нее, сэр.

– Объяснись, – обратился к ней Монтгомери.

Прежде чем преступница успела ответить, Вероника шагнула к ней, схватила ее за руку и крепко встряхнула. Она не смотрела на мужчин. Все ее внимание было обращено на девушку.

– Моя кузина подучила тебя сделать это? Это была Аманда? – спросила Вероника невыразительным тоном. – Она обещала тебе за это место в Лондоне?

Монтгомери сжал руку жены в безмолвной поддержке, но она не отводила взгляда от Миллисент.

– Я не знаю вашей кузины, – ответила Миллисент.

– Тогда почему?

– Я работала ради этого места, – сказала она. – Я его заслужила. Пять лет я здесь работаю и выполняю свою работу лучше других.

Вероника не находила слов, чтобы ответить на это потрясающее признание. Миллисент и Аманду отличали страна, положение, внешность. И все же они походили друг на друга образом мыслей, целеустремленностью и чувствами, если считали себя несправедливо обделенными.

– Что нам с ней делать, сэр?

– Отправьте ее домой, – сказал Монтгомери. – Куда угодно. Только чтобы она не оставалась здесь.

Взяв Веронику за руку, Монтгомери повернулся и направился к мосту.

В верхней части моста Вероника повернула голову и посмотрела издали на нанесенный взрывом ущерб.

– Ты построишь винокурню заново?