Любовь и честь

— Можешь смеяться, если хочешь! Для меня это не шутка. Ты уничтожил... все. — До встречи с ним она не обращала внимания на мужчин. Была необузданна и свободна. Никто на нее не смотрел. Но он заманил ее в страну любви и вместе с этим взвалил на ее плечи тяжелый груз женской доли. А потом сбросил ее на руки другому мужчине. И какому! Она никогда бы не смирилась с ним, будь у нее выбор. А у нее был бы выбор! Если бы не сидящий перед ней Эдриан, ей позволили бы выбрать самой. — Ты обольстил меня ложными обещаниями, — сквозь зубы процедила она. — Ты помнишь, какие красивые слова говорил? Говорил, что настанет день, когда мы будем танцевать вдвоем перед всеми — открыто и не стесняясь. Не будем бояться слишком громкой музыки и множества чужих глаз. Ты будешь моим мужем, и весь мир будет принадлежать нам. Но мир никогда не был к нам настолько щедр. Ты никогда не собирался на мне жениться. Ты лгал. А я была дурой, которая тебе верила.

— Не стоит себя так винить, — едва слышно проговорил он.

Губы Норы раздвинулись в жесткой усмешке.

— Ты прав. Вину я оставлю на твою долю.

— Ее разделяют наши отцы.

Нора с мрачным видом открыла рот, но раздумала и не сказала ни слова. О чем это он?

Пауза затянулась. Он мог бы объясниться, но почему-то молчал. Сидел не двигаясь и просто смотрел на Нору. Своим фальшивым спокойствием он напоминал ей кота, застывшего в ожидании мыши и в любую минуту готового прыгнуть.

Чувствуя горечь во рту, Нора ждала. Если он хочет что-то ей объяснить, пусть говорит, но она не станет его упрашивать. Ей все равно нет дела до его извинений! Она и без него знает, что тогда произошло. Зачем ей его сказки?

— Но я виню себя, — не выдержала она. — Ты, как видно, считал меня дурочкой. Даже когда мне велели тебя забыть, — брат, отец, — даже тогда я надеялась, что ты придешь. Надеялась, что ты придумаешь способ, что появишься — любой ценой! Ну разве не глупость? Не предел девичьей наивности? Рассчитывать на такого, как ты!

— Без сомнения, — отвечал он.

Ей показалось, что он ударил ее по лицу. Какой жестокий ответ! Жестокий, жестокий!

Нора отвернулась, пытаясь сдержать слезы. Она заслужила эту жестокость. Это расплата. Чего еще от него ждать?

— Чтоб вам провалиться в преисподнюю, лорд Ривенхем!

— Так, несомненно, и будет, — отозвался Эдриан. — Бог не любит дураков. А я был дурак, не лучше тебя.

Я искал способы, о которых ты говорила. Ждал, пока кузены заснут, чтобы отомкнуть замок на своей цепи.

А глупее всего оказалось другое. Сумев вернуться, я был уверен, что ты меня ждешь, что ты найдешь в себе силы и будешь сопротивляться браку с Тоу, продержишься неделю, день. Час!

Невидящими глазами Нора смотрела в темноту и молчала до тех пор, пока не убедилась, что голос не предаст ее. Воздух с трудом проник в пересохшую гортань.

— Конечно, глупость. Ведь, в конце концов, я была просто девчонкой. Как же высоко ты меня ценил, если считал, что я способна сделать то, чего не может ни одна женщина, когда за нее все решили мужчины.

— Да, — согласился Эдриан, — я очень высоко ценил тебя. Как видишь, мы оба оказались в дураках — и ты, и я.

Как он несправедлив! Стараясь удержаться от слов, Нора вонзила ногти себе в ладонь. Пусть умершее остается мертвым, а прошлое пусть истлеет до конца. Но теперь, когда они уже пошли по этой дороге, Нора не могла остановиться. Слова полились сами собой.

— Значит, ты думал, что Я волшебница? Разве ты не знаешь, как убеждают девушку? Меня заперли, не кормили и не поили. Неужели ты думаешь, что я могла питаться святым духом три года, пока ты не вернулся с континента?

— Двадцать дней.

Норе показалось, что эти слова грянули, словно гром, и эхом отразились от стен, но повторение не прояснило их смысл. Двадцать дней?

— Я не...

— Я нашел тебя через двадцать дней.

Двадцать дней...

Она начала дрожать и не могла поднять на него глаза. Ей вдруг показалось, что это самое опасное дело на свете. Двадцать дней... Значит... Нет, это невозможно!

— Я видел, как ты сидела рядом с ним на помосте, — бесстрастно говорил Эдриан, и его голос, как река, уносил Нору в преисподнюю. — Одетая в зеленое платье, с оранжевыми цветами в прическе. Он что-то шептал тебе на ухо. Ты улыбалась. Ты еще пролила свой кубок ему на колени. Но он не расстроился. Он смеялся и гладил тебя по голове. Воплощение нежного жениха.

Нора оледенела. Тронь — и она рассыплется на снежинки. Он приходил за ней!

Нет! Не может быть! Он лжет!

— Кто-то рассказал тебе эти подробности!

— Кто в этой толпе посмел бы заговорить со мной? — Он хрипло расхохотался. — Твой отец и брат отрезали бы такому человеку язык за оскорбление.

Она замотала головой. Он лжет! А если нет, то, значит, он был там. Если он вернулся так быстро, всего через несколько часов после свадьбы...