Любовь и честь

— И вот теперь я фаворит императрицы, полковник Селкерк. И я счастлив, потому что люблю ее больше жизни и она отвечает мне взаимностью. Екатерина очень щедра со мной. Кстати, этот искусственный глаз она заказала для меня в Париже. Ну и, сами понимаете, подарила мне куда больше, чем этот глаз…

Он перестал улыбаться.

— Она научила меня видеть. Вы понимаете, о чем я, полковник Селкерк? И я буду внимательно следить за вами, где бы вы ни были…

После этих слов он так долго и задумчиво смотрел на меня, погруженный в свои мысли, что я решился напомнить о себе.

— Могу я идти, ваша светлость?

— Да… идите.

Я встал и отдал честь. Потемкин тоже отдал честь, но не двинулся с места, поэтому этот жест показался мне скорее насмешкой, чем данью традиции.

22

Рано утром следующего дня в «Белый гусь» прибыл посыльный от Потемкина с официальными бумагами, в которых значилось, что генерал Горлов назначается командиром отряда, который отправляется на юг на помощь войскам, уже ведущим боевые действия против повстанцев, возглавляемых Пугачевым. Полковник Селкерк назначался его заместителем.

Мы с Горловым сразу же приступили к организации и смотру нашего войска, но оказалось, что оно состоит из опытных волонтеров, а не из рекрутов, так что нам оставалось только подобрать пять-шесть офицеров. Среди профессиональных наемников, живших в «Белом гусе» и близлежащих гостиницах, недостатка в желающих не было.

Целый день наши соседи по «Белому гусю» — Макфи и норвежец Ларсен приводили людей, и мы беседовали с претендентами на офицерские должности, стараясь выбрать наиболее подходящих. Разумеется, самого Макфи и Ларсена мы взяли в первую очередь. И весь день я невольно возвращался мыслями к Беатриче. Очень хотелось увидеться с ней, но я никак не мог придумать предлог. Мне было трудно сосредоточиться на делах, и поэтому я облегченно вздохнул, когда Горлов объявил, что на сегодня достаточно и мы можем вернуться в свои комнаты.

Через несколько минут в дверь постучали. Я открыл и с удивлением увидел Тихона, позади которого стоял нахмурившийся Горлов. Впрочем, так он хмурился, когда пытался скрыть улыбку.

— Сэр… Я… это… мы… — Тихон оглянулся на Горлова, который ободряюще кивнул ему. — Сэр, мы с мамой… хотели… это… пригласить вас на ужин, если вы не заняты вечером, сэр!

Я взглянул поверх его головы на ухмыляющегося Горлова.

— У меня много дел и много знакомых, с которыми я могу поужинать, Тихон, но уж если ты меня приглашаешь, то я не могу отказаться. И для меня будет большой честью познакомиться с твоей мамой.

Глаза у паренька радостно заблестели, а грудь часто вздымалась от сдерживаемого восторга и нетерпения.

— Ну, так пойдемте же! Прямо сейчас! Петр ожидает на улице. Мама приготовила пирожки с мясом. Граф Горлов уже готов…

Я молча снял с вешалки шубу, а Горлов, пропуская меня в дверях, подмигнул и сжал мое плечо.

Петр действительно ожидал в старой карете Горлова, и колеса застучали по проступившей через подтаявший лед мостовой. Петр, видимо, знал дорогу, и вскоре мы очутились в одном из торговых районов Санкт-Петербурга. Здесь не было дворцов, но дома стояли добротные, а магазины и лавки чистенькие и опрятные, некоторые из них даже были покрашены, что в северной столице являлось свидетельством достатка.

Мы остановились у дома с белым фасадом. На калитке была нарисована иголка с ниткой. Петр погнал карету в ближайшие конюшни, а мы подошли к двери. Тихон на секунду задержался перед входом и оглянулся на нас. Горлов снова ободряюще кивнул ему. Комната, в которую мы вошли, была типичной швейной мастерской. Повсюду висели и лежали готовые и наполовину готовые платья, костюмы, мундиры, а также разноцветные ленты и куски ткани — сукна, бархата.

— Мама! — позвал Тихон.

Из соседней комнаты отозвался женский голос, который показался мне смутно знакомым.

Мы прошли в следующую комнату, где был накрыт небольшой стол. Женщина как раз ставила на стол блюдо с дымящейся картошкой. Она подняла голову, и я обомлел. Это была та самая портниха, которая обмеряла нас у князя Мицкого и шила нам мундиры.

— Здравствуйте, господа. Тихон, может, познакомишь меня с гостями?

— Мсье… капит… полковник Селкерк, — выдавил из себя Тихон.

— Мадам, — я поцеловал ей руку. — Рад снова видеть вас и наконец-то познакомиться.

Она с улыбкой кивнула и покосилась на Горлова.

— Итак, генерал? Вы снова пришли?

— Я надеялся, что меня не прогонят, — ответил Горлов.

— Что ж, может и найду для вас лишнюю тарелку, — ответила женщина, хотя стол был сервирован на четверых.

За ужином я узнал, что маму Тихона зовут Мартина Ивановна Шевлова и что она вдова. Ее муж был убит шесть лет назад во время войны с турками, и о нем она отзывалась очень коротко: «Он, глупец, отправился туда и сгинул ни за грош, но пока он жил с нами, он был добр к сыну и ко мне». Я слушал ее, а Горлов, по-моему, больше смотрел, хотя и пытался скрыть это. Обращался он к ней по имени-отчеству или «мадам».