Любовь и диктатура

Раз так, придётся пересмотреть воспоминания других охранников Сталина. Благо, их теперь много явилось на белый свет. И все легко доступны. Сергей Красиков, бывший офицер охраны, в своих мемуарах «Среди вождей» описывает её очень привлекательным человеком, называет её «пригожуней»: «Не знаю, точно ли сохранила память облик этой милой, обаятельной, невероятно стройной и опрятной женщины, которая умела сохранить такт и аккуратность во всём, но при том ещё и этические нормы поведения. Из-за секретности положения мало кто из военнослужащих знал, какую на самом деле должность занимала пригожуня. Дежурные постов нередко пытались заигрывать с красавицей, задерживая её на постах разговорами, с желанием выудить номерок телефона для знакомства более обстоятельного. Люди эти были разными, корректными и развязными. Отбиваться от перезрелых ухажёров приходилось нелегко. Однако Валентина Васильевна с честью выходила из положения, охлаждая потоки изъявлений влюблённых точно найденным тихим и твёрдым словом. Никто из предполагаемых ухажёров взысканий не получал, как не получал и ожидаемых свиданий».

Григорий Пушкарёв, также офицер личной охраны Сталина, попытался выразиться определённее: «По наблюдениям охранников, у неё со Сталиным в последние годы его жизни были очень близкие отношения. Не раз видели, как она выходила из его спальни в четыре, а то и в пять часов утра и шла к себе, в дом для прислуги. Хозяин, а так называло Сталина всё окружение, её обожал. Он любил, чтобы вечером только она подавала ему чай, а иногда просил: “Позови Валентину, пусть расстелет постель”. Ему нравилось, когда это делала именно она. Обычно Сталин работал до полуночи, но часто засиживался и до трёх часов. Не спала и Валентина. Только ей дозволялось беспрепятственно заходить в “главную спальню” страны. Надо сказать, что в Валентину была поголовно влюблена вся охрана. В свои сорок лет она была очень хороша собой – красивое лицо, большие глаза, огромные ресницы, плотная фигура с хорошими формами. Каждый из нас считал своим долгом в какой-то мелочи помочь ей или просто лишний раз попасться на глаза».

Некоторые полагают, что Валечка Истомина была похожа на знаменитую приму сталинского «тоталитарного» кино Людмилу Целиковскую. Тогда, конечно, всё понятней.

А ведь она и не глупа была. «Она была неразговорчивой умницей», – вспоминал Валечку опять же один из сталинских охранников. И это можно понять опять же из написанного Светланой Аллилуевой: «Очень много видела она интересного, конечно, в рамках своего кругозора, – но рассказывает мне теперь, когда мы видимся, очень живо, ярко, с юмором».

Она для Сталина, кроме всего прочего являлась, тем «простым советским человеком», мнение которого стоило учитывать в разных политических ситуациях. Сталин всегда оставался политиком. Возможно и нечасто, но он интересовался Валечкиным взглядом на дела. Говорят, его очень даже задевало то, что их политические мнения часто не совпадали.

Благодаря ей остался в качестве исторического анекдота следующий случай. На даче вождя, когда он устраивал выездные заседания Политбюро и прочие деловые посиделки, а это в последние его годы стало системой, Валечка была хозяйкой стола. Подавала блюда, автором которых часто бывал сам Сталин, разливала водку. Сталину она всегда подавала особый графинчик. Однажды, когда Сталин вышел поговорить по телефону, присутствовавший тут Шолохов не удержался и налил себе стопарик из сталинского графинчика. Сталин вернулся и предложил очередной тост. Тут Шолохов с удивлением и обнаружил, что у него в рюмке вода-боржоми. Валечка, конечно, предупредила Сталина о мелком коварстве Шолохова, решившего узнать застольную тайну. Сталин, после тоста, повернулся к писателю и изобразил на лице неподдельный интерес: «Ну что, крепкая?». Шолохов сморщился, как от первака-самогона.

Во всей этой истории есть и нота прямо шекспировская. Сталин умер, и тут оказалось, что у Валечки есть вполне законный муж, тот самый, чью фамилию она носила. Она вернулась к нему, и стали жить они вполне дружно и даже, как сообщил одному журналисту тёти Валин племянник Борис Жбычкин, – «душа в душу». Муж её оказался настоящий полковник, воевал, имел награды. А Валечка даже нашла в себе озорную силу заметить, что вот она хоть на войне и не была, а наград у неё не меньше. В шутке проглядывает, если напрячься, явная двусмысленность. Но полковник Истомин напрягаться не нашёл нужным. А, может, он правильно подумал, что в данном конкретном случае напрягаться так же бессмысленно и даже кощунственно, как ревновать к Святому Духу.