Любовь и доблесть

– Не боись, умник. Скоро трасса. А на большаке нашу кокетливую итальянку такой урод никак не догонит!

– Мы не уйдем... – прошептал Корнилов обреченно. – У этого «крузера» заказной движок. Разгоняет до ста двадцати.

Данилов присвистнул.

– Миль! – мстительно добавил инженер.

– Озадачил. Да это просто Шумахер какой-то! «Формула-один» на тропе носорога! Сколько там людей?

– Может, двое, а может, и двенадцать! Габариты позволяют.

– То, что габариты позволяют, я и сам вижу! Как обычно этот твой...

– Сытин.

– ...этот Сытин выезжает?

– Сам, с ним двое и шофер.

– Из амуниции?

– Стрелковое, автоматы. Иногда гранатомет берут. «Муху».

– Жужжать – не пережужжать! Держись, технарь!

«Эскорт» газелью выскочил на шоссе, чудом разминувшись с большегрузной фурой: Олег даже успел заметить красные веки водителя над ошалевшими от чифиря и бессонницы глазами; Фура помчалась дальше призраком ирреального мегамира ночных трасс.

Шоссе под низким, сочащимся моросью небом было пустынно, черно, влажно и отливало в свете фар лоснящейся ртутью. Стрелка спидометра быстро упорхнула за сто пятьдесят.

– Ты сошел с ума! По такой дороге!

– Технарь, ты определись, чего ты больше боишься! – рявкнул в ответ Олег.

– Своих сослуживцев, пардон, товарищей по работе, или – езды по шоссе!

– Это все безумие... безумие.

– Философствовать, умник, будешь на покое, – процедил Олег, бросив взгляд в зеркальце. – Наводка на дипломатное авто, как и на Дашу, – тоже твоя, поэтому – лучше не зли меня, академик!

Данилов, сцепив зубы, внимательно следил за дорогой. «Крузер», сначала приотставший, потихонечку нагонял. Он шел ходко, уверенно и тяжело. Шоссе здесь было ровным, как стрела. Под колеса стелилась слегка выщербленная бетонка; длина ее была достаточной для взлета не только истребителей-перехватчиков, но и дальних бомбардировщиков. Шлам, покрывавший бетонку в лучшие времена, давно стерся; время от времени мелкие камешки со свистом впивались в днище и машина, казалось, обиженно замирала. Ну-ну, милая, не все по автобанам шустрить, нужно иногда и простушкой пошуршать по нашим затертым трактам!

Олег потихоньку сбрасывал скорость, внимательно наблюдая за преследователями. До них оставалось метров десять-двенадцать. «Крузер» приветливо-издевательски помигал фарами. Этот даже обгонять не станет, поддаст легкомысленную итальянку бампером, и закрутит она на мокром шоссе грациозный и грустный вальс-бостон...

Дорога пошла под уклон. Олег вдохнул, выдохнул и – «отпустил вожжи».

Легкая машина понеслась стрелой. «Крузер» резко отстал, взъярился, взревел турбинами и – ринулся следом.

– Тут ограничение скорости... Знак,. – безучастно-механическим голосом сообщил примирившийся со злою судьбой Корнилов. – Дальше...

– "Резкий поворот и косого-о-ор", – едва слышно напел Олег. – О чем и мечталось.

– Вы самоубийца, – устало констатировал Корнилов. – «Крузер» тяжелее, он, может, еще и удержится, а мы... Мы улетим. Навсегда. Ну что ж... – Он закрыл лицо ладонями и зашептал с подвыванием, истово, словно заговор:

– "Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой..."

Данилов промолчал. Скорость росла. Голос Корнилова Олег воспринимал отстраненно, словно был уже в другом мире. Гигантская доза адреналина пенила кровь, превратив его в этот момент в готового к броску хищника. А в голове звучало, повторяясь как эхо: «...он плевался словами молитвы неизвестным французским богам...»

Данилов бросил взгляд в зеркальце. «Крузер» нагонял.

– А ты азартен.

Автомобиль выскочил к повороту, Олег закусил губу, дернул рулем и отжал тормоз. Легкую машину вынесло на встречную и закружило по мокрому асфальту под щемящий визг сжигаемых покрышек. Водитель «крузера» догадался о ловушке, но скорость гасить было поздно. Он попытался провести похожий маневр, но грузный автомобиль развернуло неловко, боком, и поволокло к откосу. Проломив хлипкое ограждение, «крузер» тонным снарядом вылетел с дороги, накренился еще в полете... Автомобиль несколько раз перевернуло на склоне, пока с хрустом не опустило на крышу.

«Эскорт» тоже сбросило с дороги на обочину, только с другой стороны. Олег посидел неподвижно, порыскал пачку, бросил в рот сигарету, откусил и выплюнул фильтр. Некоторое время он нашаривал рукой зажигалку, пока не почувствовал во рту вкус жеваного табака: зубами он истер сигарету почти до половины. Вышел из машины, сплюнул вязкую массу, с удовольствием вдохнул полной грудью напитанный запахами сосновой смолы воздух.

С другой стороны из машины выпал Корнилов. Его выворачивало наизнанку.