Любовь и ежики

— А главное, не забудь ты сказать этому Топоркову, что вчера весь день провела в доме, запертая снаружи, — вдалбливала в Юлькину голову Мариша. — Это может подтвердить и егерь, который тебя выпустил. А для милиции это будет доказательством твоей невиновности. Ты ведь не хочешь отвечать за то, чего не делала?

Юлька помотала головой и сказала, что жизнь с Павлом хоть и была не сахар, но убивать она бы его ни за что не стала. Скорее, просто смылась бы и наняла себе охранников, если бы Павел стал очень уж доставать ее своей любовью. После этого она пошла к лейтенанту, а подруги отправились искать Шайкина. Его они обнаружили сидящим на улице. Шайкин довольно хмуро наблюдал, как с неба падают редкие снежинки. Вообще-то с утра распогодилось, даже светило солнце. Однако сейчас погода снова начала портиться. Но подругам было не до того. Они подошли поближе к Шайкину и внимательно рассмотрели парня.

На вид он был очень даже ничего. На любителя, на любительницу, конечно. Высокий, крепкий, с крупной головой и коротко стриженными волосами. Но глаза у него были недобрые, какие-то затравленные, и был он похож на какого-то сильного дикого зверя. Подруги как-то сразу поняли: этот человек способен забить соперника до смерти и сломать нос кому угодно, хоть и следователю Сорокину.

— Привет, — тем не менее сказала Мариша.

Шайкин поднял глаза и оглядел Маришу с ног до головы. Под его взглядом она почувствовала себя раздетой догола. Ощущение было не из приятных, тем более что, проведя осмотр, Шайкин ограничился одним лишь кивком.

— Знаешь, а следователь считает, что ты самый реальный подозреваемый по делу об убийстве Павла Аистова, — сказала Инна.

— Ха! — отозвался Шайкин. — Во-первых, никакой он не следователь. Просто участковый. А во-вторых, пусть сначала докажет мою вину. У него нет орудия убийства, а без этого все его домыслы — пустой звук. Вот нашли бы при мне оружие, из которого стреляли в Павла, тогда другое дело.

— Напрасно ты храбришься, — сказала Мариша. — Ты единственный, кто уже имел конфликт с законом. И конфликт именно из-за Павла. И на свободу ты вышел всего месяц назад…

— Уже больше месяца, — перебил ее Шайкин.

— Но все равно, с момента твоего освобождения прошло не так много времени, а твой враг уже убит, твоя бывшая невеста исчезла, и сам ты находишься в такой ситуации, что заподозрить тебя в убийстве соперника — самое милое дело.

— Откуда я мог знать, что тут соберется такая компания ненавидящих Павла? — буркнул Шайкин. — От вас не скрою, надеюсь, диктофон вы под одеждой не прячете, так вот, не скрою, что действительно приехал сюда, чтобы потолковать с Павлом.

— О чем?

— Не о чем, а о ком. О Светлане, — ответил Шайкин.

— А что Светлана? — осторожно спросила у Шайкина Мариша.

— Я хотел, чтобы Павел отказался от нее, — сказал парень. — Светланка до сих пор любит меня. Она мне сама в этом призналась.

— Когда? — ахнули подруги.

— Когда я вернулся, она пришла ко мне домой. И мы с ней поговорили, — объяснил им Шайкин. — Я предлагал ей переехать ко мне. Но, по-моему, она боялась Павла. Я ей сказал, что прощу ей прошлое предательство, потому что все бабы думают не головой, а тем, что значительно ниже. Так что прощу я ей прошлую вину, тем более что по молодости все это было. И от Павла ее избавлю.

— А она?

— Она чего-то все тянула, — сказал Шайкин. — А потом я получил это письмо.

— Какое письмо?

— Анонимное, — ответил Шайкин. — И оно сообщало, где я могу найти Павла. Сначала я кинулся к Светлане, а ее нет. А соседи твердят что-то невразумительное про кровь у нее в доме и про беспорядок. У меня словно в голове все взорвалось. Неужели, думаю, этот мерзавец осмелился мою Светланку обидеть. Поеду, думаю, и потолкую с ним по душам. Тем более что в письме было написано, что жить Павел будет уединенно. Заодно, думаю, и выясню, куда он Светланку подевал и почему в квартире кровь.

— Ну и что?

— Ну и не успел! — с досадой ответил Шайкин. — Кто-то до меня его прикончил. Теперь лейтенантик-то этот бедовый говорит, что я приехал раньше, еще вчера ночью. За это время якобы я подстерег и прикончил Павла, оружие утопил или спрятал, а сам потом подъехал к заказнику, дескать, вот — только что прибыл.

— А это было не так? — уточнила Мариша.

— Совсем не так, — огрызнулся Шайкин.

— А свидетель у тебя есть, который мог бы подтвердить, что ты говоришь правду?

— Есть, — кивнул Шайкин. — И не один. Видите ли, девчонки, мы с приятелем немножко заплутали. И прошлую ночь провели в какой-то деревушке. В доме у одной вдовушки. Думаю, что вдовушка долго нас со Степаном теперь забыть не сможет. Так что свидетель, вернее свидетельница, есть. Да и продавщица в магазине в той же деревушке, где мы с вдовушкой развлекались, нас со Степкой помнить должна. Мы там бухло брали и повздорили с ней немного.

— Ну и отлично, — сказала Мариша. — Значит, у тебя алиби. Какое-никакое, а алиби.

— Только что от него толку? — с горечью спросил Шайкин. — Кому интересно проверять всех моих свидетелей? Спишут эту мокруху на меня, я чувствую.