Любовь и испанцы

В итоге Трибунал Королевского совета Памплоны позволил Лусии Рекари носить мантилью на основании «медицинских сведений, предоставленных докторами Лусеа и Ромео, кои удостоверяют, что означенная Лусия не может двигать головой вследствие опухоли на шее». Это было началом конца. Между жителями деревень Ронсальской долины начались разногласия. Представители Бургуи были достаточно либеральны, чтобы позволить женщинам носить то, что им больше всего к лицу. Консерваторы из Ронсаля отстаивали свою точку зрения, но — впустую. Вот почему летом 1955 года мне пришлось просить приходского священника в Гарде, дона Марселино, познакомить меня с сеньоритой Бох — одной-единственной в долине ронсалезкой, у которой сохранился целиком традиционный костюм. На голове у нее был алый капюшон, поскольку tocado, из-за которого было сломано столько копий, совершенно исчез, как и баскский tocado, который слишком явно напоминал по форме фаллос, чтобы церковь могла одобрить его ношение.

О том, что творилось за фасадом внешнего благочестия, напоминает стишок, сочиненный жителями равнин: «Ты в чулках шелковых тонких и с доходом в три монетки? Иль хозяин — душка редкий, иль воруешь у девчонки!»

Горцы-баски поют песни лирические и жалобные, в них неизменно подчеркиваются темы разлуки, любви к родной земле, характерные для эмигрантов. Среди жителей гор попадаются романтики, и Мануэль Ирибаррен рассказывает о юном наваррце, обменявшемся со своей novia словесными клятвами перед тем, как уехать в поисках счастья за океан. Молодой человек вернулся через несколько лет, счастливый и разбогатевший, и узнал, что девушка вышла замуж, вынужденная повиноваться воле родителей. Он построил себе роскошный дом напротив дома своей бывшей невесты и жил там, одинокий и мрачный, до конца своих дней.

Один из моих друзей, Луис, был известным исполнителем меланхолических баскских песен. Мне сказали: «Вам надо видеть его на despedida[112]. Когда все уже мертвецки пьяны, Луис садится в углу и начинает петь свои треклятые баскские песни».

Барселона — город современный, промышленно развитый, лучше спланированный, чем Мадрид; даже фонтаны на барселонской площади намного роскошнее. Барселона расположена ближе к Европе и больше подвержена европейскому влиянию, чем любой другой испанский город. В средние века из Барселоны на юг Франции приезжали трубадуры; именно здесь в пятнадцатом веке поведение дам отличалось заимствованной у парижанок веселой непринужденностью. По словам Франсиско Эксименьо, «наши придворные и модные дамы хотят быть похожими на француженок; они носят тугие корсеты, весь день пьют и танцуют, у всех на виду целуются с мужчинами, говорят о любви и любовниках и шутят с молодыми людьми».

Молодые барселонки могут одеваться и причесываться по парижской моде и даже перещеголять парижанок, но на этом и заканчивается их сходство с француженками. Как правило, за исключением небольшого числа представительниц буржуазии, желающих выделиться, каталонская девушка рассудительна и воспитана в пуританском духе. Студенты-галисийцы, с которыми я беседовала в Барселоне, были явно не в восторге от красавиц из Каталонии: «Они не так ласковы, как наши, галисийские, девушки,— они слишком независимы — думают, что могут обойтись без мужчин,— они слишком высокие, у них большие ноги, и они не любят piropos». (Я склонна согласиться с жившим в девятнадцатом веке путешественником Генри Инглисом, считавшим, что «в глазах андалуски скрыто, возможно, больше колдовского очарования, чем во всех прелестях барселонки».)

Что же касается каталонок, то они, как я узнала, отдают предпочтение своим, каталонским кавалерам, которые «более интеллигентны, современны и элегантны, чем парни из Галисии». Будь у каталонки половина тех прав и экономических возможностей, которые имеют ее сестры в Америке, из нее могла бы выйти такая же самодостаточная и сверхпробивная женщина, как высокопоставленные американские бизнес-леди. Мужчины в Каталонии тоже «высокие, с большими ногами, и такие же независимые», и более предприимчивые, чем жители других провинций страны. Вместе с тем они более суровы, чем «типичные испанцы» из Андалусии и Кастилии, и не так смазливы. У них нет подобной способности к остроумным репликам. Их язык на удивление неромантичен. И атмосфера в Барселоне такая же деловая и неромантичная. Народ там живет намного более здравомыслящий, чем в других провинциях, лучше понимающий цену времени и неплохо знающий свое дело. Там издают и читают больше книг. Только увидев, как барселонские юноши и девушки, держась за руки, танцуют возле собора сардану воскресным утром после торжественной мессы, начинаешь находить их симпатичными. Они действительно полны готовности прийти вам на помощь, и на них можно положиться.