Любовь и картошка

В Россию картошку привез Петр Первый. В 1700 году он отправил из Голландии графу Шереметеву мешок картошки. И тут же Петр приказал разводить эту новую сельскохозяйственную культуру. И разводили. Под палкой. А есть не хотели.

Конечно, созданные впоследствии селекционерами сорта картофеля и по своим пищевым качествам и по урожайности мало похожи на тот картофель, из-за которого крестьяне устраивали бунты. Сегодня картофель, если подсчитать его питательность в калориях с гектара, в четыре раза продуктивнее пшеницы и в два раза кукурузы и риса, хотя в обычных сортах картофеля белка содержится всего около одного процента, а содержание крахмала колеблется от четырнадцати до двадцати двух процентов.

Рассказал он и о венгерских селекционерах-картофелеводах, которым в результате двадцатилетнего труда удалось вывести совершенно новый сорт картофеля. Он уже выращивается на берегах озера Балатон, там, где в дни Отечественной войны проходили самые кровопролитные бои. В клубнях этого сорта значительно понижен процент крахмала и повышено содержание белка. По питательности венгерская картошка приблизилась к куриному мясу, а по вкусу напоминает цветную капусту. Эту картошку, тертую или ломтиками, прямо в сыром виде кладут в салаты. Говорят, вкусно.

Однажды после факультатива Павла Михайловича Сережа попробовал приготовить салат из колхозного картофеля сорта «партизанка». Вкус был немного непривычный, но Сережа решил, что это вполне съедобно. Если покруче посолить.

Председатель колхоза собирался пригласить в школу на факультатив по картофелеводству самого академика Букасова. Он говорил, что в нашей стране никто не знает о картофеле больше, чем Сергей Михайлович Букасов, и что никто не умеет так интересно об этом рассказывать, как он.

Постепенно между учителями школы имени Гены Воронова возникло негласное соревнование по проведению факультативов.

Клавдия Захаровна была вне конкурса. К ней на факультатив и взрослые приходили. Учитель химии Николай Николаевич на занятиях предметного кружка стал показывать химические фокусы, пускать фейерверки. И гардеробщица Олимпиада Андрониковна уверяла, что в школе пахнет совсем как в аду — серой.

А учительница русского языка и литературы Елена Петровна свой очередной факультатив назвала «Как возникают мифы».

Сережа пропустил занятия у Николая Николаевича, хоть говорили, что там будут пускать «фараоновых змей». Будто бы он поджигал какой-то химический состав, и из тарелки по столу ползли огненные змеи. Уже давно Сереже хотелось понять, как, а главное, почему эти мифы возникают.

В кабинет русского языка и литературы вплыла Елена Петровна — огромная, толстая, медлительная женщина, с лицом, на котором морщин было немного, всего пять: две от носа к губам, одна на подбородке и две между бровями. Но морщины эти очень бросались в глаза потому, что были резкими и глубокими, как шрамы. В очках с тяжелой, толстой оправой. С размеренной речью, в которой не было главных и второстепенных слов — все звучали совершенно одинаково, так, словно она постоянно проводит диктовку. Вася Гавриленко уверял, что он проверял по часам и установил: Елена Петровна всегда произносит ровно двадцать четыре слова в минуту.

Все встали. Елена Петровна внимательно посмотрела на всех вместе и на каждого в отдельности, недоверчиво потянула носом, сняла очки, словно они ей мешали разобраться в чем-то важном, прикрыла глаза, снова медленно, прерывисто втянула воздух через нос, надела очки и спросила:

— Что у вас тут случилось?

Все молчали. Но на воре шапка горит.

— Это я нечаянно...— поднялся Вася Гавриленко.

— Что нечаянно?

— Ну...— виновато потупился Вася.— С ног ее сбил.

— У тебя все нечаянно,— размеренно обозначила Елена Петровна так, словно она в самом деле знала, кого Вася сбил с ног.

Хотя на этот раз он и действительно нечаянно. Сережа видел. По школьному коридору мчалась младшая сестра Олега Люда. Васе вздумалось ее остановить. Он схватил ее за руку, а она дернулась, не удержала равновесия, упала, стукнулась коленкой и заревела.

Чтоб утешить девочку, Сережа подмигнул Васе и широко размахнулся. Недавно в сельском Дворце культуры выступал областной театр. И школьники научились давать пощечины по-театральному. Один сильно размахивался и делал вид, что бьет другого по щеке, а этот другой, отвернувшись, сильно хлопал в ладоши. После соответствующей тренировки это выглядело довольно эффектно. Но, очевидно, Люде уже был известен этот номер, потому что она заревела еще сильнее.

— Но я сейчас не об этом,— продолжала Елена Петровна.— Почему в кабинете пахнет валерьянкой?

Сережа втянул голову в плечи. Валерьянкой пахло от него. Но почему Елене Петровне так мешал этот запах? Он мог бы, конечно, промолчать, но решил, что если Елена Петровна смогла услышать валерьянку в кабинете, может быть, она сумеет найти и от кого ею пахнет.

— Это у меня мастырка,— сказал Сережа.

— Что это значит — мастырка?

— Насадка такая. На крючок. Для рыбы.