Любовь и кое-что еще

-Бог там, Петя. Бог - источник вечной жизни. Причастие как соединение с Богом. Кто познает бога, тот будет жить вечно.

-Нет, - Петя даже головой закачал, - только не говори мне, что все это было ради нескольких религиозных теорий. Зуб даю, у них там есть источник, окруженный золотом, и свой монастырь они построили, чтобы охранять его.

-Если я пересмотрела Индиану Джонса, то ты перечитал Дэна Брауна.

Ответить Петя не успел, дверь отворилась, и мы оба замолчали, замерев. Показался монах в длинной черной рясе, нас он не видел, потому что сразу стал закрывать дверь ключом. Мы переглянулись, но так и остались стоять, прятаться было совершенно некуда. Монах, обернувшись, увидел нас и тоже застыл. Длинные темные волосы были собраны в хвост, пол лица закрывали густая борода и усы, на глазах очки для зрения. Я не сразу поняла, почему в груди так заныло, словно что-то знакомое мелькнуло в этом человеке, такое знакомое и родное, что страшно поверить. И только когда мужчина сказал, нет, наверное, прошептал, а я просто прочитала по губам…

-Маруся, - прошептал он, а я, почувствовав, как перед глазами запрыгали пятна, грохнулась в обморок.

Глава 16

В себя я приходила постепенно. Почувствовала телом, что лежу, втянула носом влажный тяжелый воздух, услышала неразборчивое бормотание, через веки пробивался тусклый желтый свет. Осторожно открыв глаза, сразу увидела его: он стоял напротив на коленях и молился, перебирая чётки и закрыв глаза. В углу висела икона Христа. Стараясь не выдать себя, я рассматривала его и не находила ничего от того человека, которого знала. Слезы подкатили, сдавив горло, и тут он, резко замерев, повернул ко мне лицо, открывая глаза. Встретившись взглядом, улыбнулся, мягко, и эта улыбка, и взгляд были одновременно такими родными и такими далекими, что я с трудом удержала слезы, закусив губу.

-Маруся, - снова проговорил он, вставая. В два шага оказавшись возле меня, нерешительно провёл ладонью по волосам. - Маруся… Какая же ты стала взрослая.

И стоп-кран сорвало, я зажмурилась, сотрясаясь в рыданиях, а он обнял, нависая сверху, продолжая гладить.

-Ничего, Маруся, милая, будет легче.

А мне хотелось сказать: не называй меня Марусей! У тебя больше нет на это права! Тебе одному это было дозволено, и столько лет я вздрагивала, вспоминая тебя, когда кто-то так меня называл.

Но ничего такого я не сказала, продолжая рыдать, вцепившись в его плечи через чёрную грубую ткань рясы.

Наконец, успокоившись, выпила предложенной воды, осмотревшись. По всей видимости, это келья, маленькая комната с низким потолком, темная, без окон, свет жёлтой керосиновой лампы едва охватывает половину ее, пряча угол с иконами в темноте. Деревянный стол и стул, кровать, небольшая тумба, вот и все убранство.

-Как? - посмотрела я на него. - Почему?

Отец вздохнул, сидя на стуле, перебирая в руках чётки.

-Это был долгий путь, Маруся. По дороге сюда я впервые так много сталкивался с церковью. Знакомился с научной точки зрения, конечно, поначалу. Но потом… Так хотел бог. Это мой путь. Когда я пришёл сюда, мне разрешили остаться на некоторое время, потом я должен был покинуть монастырь. Но не смог. Тут мне открылся бог, указал, что я должен сделать. И я постригся в монахи, оставив свою жизнь в прошлом, стерев в себе того человека, которым был раньше. Теперь я Даниил.

Вот так просто. Взял и стёр. Но наверное, у воцерковленных людей так и должно быть, они действуют во имя бога, а он лучше знает, что они должны делать.

-И ты выбросил паспорт на дороге из аэропорта к морю? - спросила его. Отец посмотрел удивленно.

-Ты и это смогла узнать?

-Случайность.

-Случайностей не бывает, - мягко улыбнулся он. - Да, я увёз документы подальше от этих мест. Знаешь, Маруся, я в душе всегда думал, что ты можешь решиться на это путешествие. Был уверен, что не дойдёшь. Но богу, видимо, нужно, чтобы дошла. Я рад видеть тебя, девочка моя. Рад видеть тебя такой, сильной, смелой, красивой. Я вижу, что ты выросла хорошим человеком.

Я отвернулась, закрывая глаза. А хорошим ли? Да и сил думать об этом не было. Я отправилась искать отца в надежде, что мне станет легче, если буду знать правду, но что-то боль в груди легкости не добавляет. Он жив, вот он, мой папа, но не мой, другой, чужой. И никогда уже не будет моим.

-А где Петя? - спросила я.

-Он в монастыре, беседует с одним из монахов.

-А источник? - задала вопрос. - Источник вечной жизни, описанный Рогожинской, он есть?

Папа грустно вздохнул.

-И да, и нет.

-Это бог? - снова высказала я свою догадку. Отец кивнул, внимательно на меня глядя.

-Я смог понять это только тут. А Рогожинская, к сожалению, так и не поняла. Она уехала почти сразу же, оставив своего попутчика здесь.

-Откуда ты знаешь?