Любовь и кое-что еще

-Этому монастырю шестьсот с лишним лет. Здесь нет посторонних людей, Маруся. И о каждом, кто появляется, знают. За сотни лет таковых были единицы. Злосчастная карта, - отец тихо рассмеялся, качая головой, пальцы продолжали перебирать чётки словно сами по себе, неконтролируемые отцом. - Она была составлена одним из монахов, писалась несколько лет, он лазал по горам и путешествовал вдоль моря, составляя ее. Она до сих пор хранится у нас, оригинал я имею в виду.

-Но зачем?

-Были тяжелые времена. Конец девятнадцатого века, приближение революционных настроений. Здесь, в горах, этого не знали, конечно, но бог указал монаху его путь. Сделать карту, по которой люди смогут прийти к богу, если даже в мире не останется ни одного храма.

-Как? - покачала я головой. - Как бог мог ему это сказать?

-Бог может все, Маруся, если бы ты могла поверить и довериться ему, ты бы это поняла. Жизнь с богом - это настоящая жизнь… Впрочем, сейчас не об этом. Ты же видела карту, на ней всего три места, немудрено перерисовать… Тем более, когда сверху приписано: пройдя путь, ты найдёшь источник вечной жизни, исцеляющий от недугов и воскрешающий мертвых… Интерес повышается. Монах оставил такие карты во многих храмах, но они ушли оттуда, обрастая легендами. Вот и наша родственница отправилась искать лекарство для отца.

-И не найдя, уехала. А этот ее спутник?

-Его звали Филатов Александр Арнольдович, он скрывался от властей, вёл экстремистскую работу. Попал в татарский посёлок. Конечно, когда там объявилась Рогожинская с картой и историей об источнике, заинтересовался, и дальше они отправились вместе. За время путешествия между ними заявлялся… - отец немного помялся. - Завязался роман. И вернулась Ольга Дмитриевна уже беременной. А Филатов во время путешествия заболел, серьезно… и когда оказался в монастыре, остался умирать… говорят, ему повезло, он успел принять бога, исповедался и причастился перед смертью… вот и вся история, Марусь.

Вот и все, правда. Просто, незамысловато, совсем не так, как представлялось. Никаких тайн, загадок на грани правды и фантастики. Никакого потустороннего мира. Только люди, их истории и жизнь.

Мы немного помолчали. Не знаю, все было так странно. Должны ли мы были обняться? Порадоваться? Раскрыть друг другу душу? Должны ли мы вообще что-нибудь друг другу? Внутри была только пустота. Словно я долгое время жила идеей, которая на самом деле уже десять лет не играла никакой роли, не могла играть. Я ждала от неё того, что она не могла мне дать - спокойствия. И теперь ждать больше нечего. Ни от идеи, ни от отца.

-Можем мы выйти? - спросила я, он кивнул, суетливо поднимаясь. Мы прошли по гулкому коридору с низкими тёмными сводами. Как они живут тут? Я не могла себе представить. Наверное, Бог даёт им силы, но для меня все это неосмыслимо.

Петю я обнаружила в светлой комнате возле окна, тут было что-то вроде притвора. С ним был худощавый невысокий монах с кудрявой длинной бородой, они тихо беседовали. Увидев меня, Петя поднялся, разглядывая с вниманием.

-Все нормально? - задал вопрос. Я кивнула. Наверное, нормально. Не плохо же. Все живы-здоровы, чего ещё желать, как говорится? - Мы прогуляемся? - обратился он к тому монаху, с которым сидел. Тот кивнул, правда, когда я сделала шаг навстречу Пете, отец взял меня за руку и отвёл в сторону.

-Маруся, может, останешься на несколько дней? Я договорился об этом, тут никто не против…

Я хотела спросить: а зачем? Но только кивнула, может, и есть в этом толк, как знать.

Мы с Петей вышли на пятачок у монастыря и замерли, глядя на природу.

-Я, наверное, поеду, Маш, - сказал Петя, не глядя на меня. - Ты останешься?

-Да, - ответила я, он кивнул. Наступила тишина, невыносимая, тяжелая, и я задала вопрос, чтобы прервать ее. - Когда хочешь ехать?

-Завтра с утра, - он вздохнул. - Ты оказалась права, нет никакого источника и никаких богатств. Все это игра воспаленного мозга какого-то спятившего монаха.

-Я бы не была столь категорична, - мягко ответила ему. Петя снова кивнул. Мне хотелось так много ему сказать сейчас, но я не могла выдавить из себя ни слова, словно это было неуместно, да и не нужно ему. И все-таки мы провели вместе столько времени, неужели все закончится вот так? Просто разойдемся?

Солнце уже давно село, тёплый ветер трепал волосы, верхушки деревьев на скале напротив тонули в мягком голубоватом свете, пропасть темнела пятном. Приходила ночь, тишина расползалась над этими местами, над нами, между нами. Я зачем-то кивнула и сказала:

-Думаю, пора возвращаться.

Мы шли обратно, Петя был чуть сзади. В молчании, не глядя друг на друга, разошлись по выделенным комнатам. Странно, но я уснула в одно мгновенье, словно кто-то закрыл мне глаза, шепнув: спи, так надо. Может, это был бог?

А утром, когда проснулась, Пети уже не было. Я узнала это от отца в трапезной, где мы с ним устроились. Ела вкусную кашу, хотя она была самая простая, сваренная на воде.

Отец смотрел с добротой и болью одновременно.

-Расскажи о себе, Марусь, - попросил, когда я отставила тарелку.