Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести

Скоро в поле его зрения вплыл край стола, уставленный пустыми бутылками и чайными чашками. Внезапно в соседнем окне тоже загорелся свет. Бинокль застыл на месте, держа оба окна под прицелом. В левом окне появилась девушка в короткой юбке, с кружкой в руке. Поставив кружку на стол, она влезла на табуретку и, вытянувшись на носках, поискала что-то на шкафу. Через минуту спустилась на пол и тут же появилась в окне справа. Следя за девушкой, бинокль приблизил правое окно: Виталий, Володя и Андрей в шесть рук чертили что-то на подрамнике. Девушка положила руку Андрею на плечо и что-то прошептала на ухо. Андрей отложил карандаш, порылся в сумке и достал бланк медицинской справки. Вдвоем они появились в левой комнате. Девушка села за стол, отпила немного из кружки и отдала ее Андрею. Он тоже немного отпил и наклонился к столу через ее плечо. Бинокль приблизил их максимально близко. Обведя что-то шариковой ручкой на стирательной резинке, девушка поднесла ее к губам, подышала на нее и несколько раз проштамповала что-то на бланке Андрея. Андрей поднял бланк, внимательно его рассмотрел и вышел. Девушка взяла кружку, погасила свет в комнате и вышла вслед за ним.

Бинокль разочарованно переехал к правому окошку и максимально отдалил изображение, чтобы оглядеть всю стену целиком. Свет горел только в одном этом окне.

Андрей вышел из общежития, бледный после бессонной ночи. Пройдя переулок, свернул на Фонтанку и побрел вдоль набережной. Холодный ветер норовил сорвать подрамник с плеча, и ему приходилось прилагать усилия, чтобы удержать его.

Прохожих было мало. Неожиданно Андрей различил на противоположной стороне дороги шедшего навстречу мужчину в очках, плаще и черном берете, с кожаной папкой под мышкой. Андрей сделал вид, что не замечает его, однако мужчина сам уже направился к нему. Андрей выжидающе остановился.

— Здравствуйте, Куликов, — сказал мужчина.

— Здравствуйте, — ответил Андрей.

— Ну что, как ваши дела? — спросил мужчина.

— Мои дела, пока что, не очень…

— А что же так, Куликов? Я вижу, вы и сегодня не подаете проект?

— Не подаю, — подтвердил Андрей. — Тут надо еще кое-что доделать…

— Ну, что я могу вам на это сказать, Куликов… Вы, собственно, и сами все уже знаете, мы уже неоднократно говорили с вами на эту тему…

— Может быть, все-таки можно продлить сессию?

— Нет, Куликов, — жестко сказал мужчина, — на этот раз сессию мы вам не продлим. Вам это, к сожалению, не помогает. Мне даже кажется, что вас это излишне расхолаживает. И, потом, сколько же можно делать вам поблажки?.. Вы совершенно незаслуженно, надо сказать, пользуетесь льготами по сравнению с другими студентами. В конце концов, за все надо платить — здоровьем, совестью или деньгами… — он грустно улыбнулся. — Вы же способный парень, Куликов, так в чем же дело?

Андрей молчал, глядя куда-то в сторону.

— В общем, вот вам наше решение: сессия заканчивается пятого июля. У вас в запасе еще целых две недели. К пятому июля вы должны сдать все свои задолженности. Если не сдадите — мы вас отчислим. Это не шутка. Вы ведь еще не служили?

— Нет.

— Тем более… Ну, так вот — постарайтесь. Приложите максимум усилий… Иначе потом будет плач и скрежет зубов, но будет уже поздно. Вы меня хорошо поняли, Куликов?

— Да, — сказал Андрей.

— Ну, и отлично, — обрадовался мужчина. — Идите домой, выспитесь хорошенько и приступайте. Я в вас верю. Ну и ветер сегодня… — подняв воротник плаща, он перешел на другую сторону дороги и свернул к общежитию.

В квартире было тихо. Андрей заглянул на кухню, потом в комнату. Пол ровным слоем покрывали вещи: рюкзак, спальный мешок, какое-то железо, каска, шерстяные носки, свитер, документы, ботинки… На самом видном месте лежала записка. Андрей поднял ее. Наспех было написано: «Нине ночью стало плохо, пришлось вызвать неотложку. Ее увезли больницу. Утром я туда поеду. Мама». Андрей отложил записку и устало опустился на пол, привалившись спиной к дивану.

В кассу возврата вела бесконечная очередь. Возле самого окошка, где стоял Андрей, очередь превращалась в неуправляемую толпу. Андрея постоянно толкали, но он, находясь словно в оцепенении, ни на что не реагировал.

Какая-то женщина сзади визгливо крикнула ему:

— Не подпускайте их к окну, мужчина, что же вы смотрите!

Человек в круглых очках на плоском лице непрерывно, как заведенный, бубнил где-то над ухом:

— На Москву кто-нибудь сдает?.. Кто на Москву сдает?.. Вы не на Москву сдаете?..

— Два билета на Евпаторию! — прогремел зычный голос.

Бритый наголо парень доверительно взял Андрея за локоть.

— Слушай, дружок, — просипел он, — пропусти нас вперед, мы спешим, у нас времени мало.

— Что? — очнулся Андрей.

— Я говорю, — терял терпение бритый, — скажи, что я тут стоял перед тобой.

— Мы тут третий час уже стоим, — Андрей высвободил локоть. — Попытай счастья у кого-нибудь другого.

— Да? — угрожающе проговорил бритый. — Ну, смотри, — он отошел в сторону и двинулся вдоль очереди, пристально ее оглядывая.