Любовь и музыка

В этот момент в мозгу у меня начинает складываться новая картина, потому что я внезапно вспоминаю своего давнего соседа по камере, Зона. Меня привели не на суд! Зон не забыл обо мне! Он рассказал Хиану! Впрочем, шансы мои все те же. Ведь я на экзамене, стоит завалить его, и...

— Да, правитель, я понял тебя.

— Хорошо. Вот что я тебе расскажу. Меня уже месяц преследует странный сон, после которого я просыпаюсь со страшной головной болью. Мой врач не может помочь мне. Мой астролог не может истолковать его. Если ты сможешь мне помочь, я помогу тебе. Вот мой сон: я стою на берегу реки, среди тростника, и вижу, как из воды показывается спина большого животного...

В моем мозгу вспыхивает яркая вспышка.

— Правитель, разреши мне перебить тебя! Умоляю простить за это, сейчас ты поймешь причину.

— Проклятье! Ты что, сошел с ума, иноземец?!

— ...ты видишь, как из мутной воды показывается округлая бурая спина большого животного... животное выходит на берег, с него льются потоки воды... это добрая корова... — и я заканчиваю изложение сна Хиана, глядя ему в глаза.

Вокруг мертвая тишина. Я точно знаю, что будет дальше.

Молчание нарушает Хиан. Его голос негромок и слегка дрожит.

— Кто рассказал тебе мой сон, иноземец?

— Никто, правитель. Я сам видел твой сон. Недавно. Когда я вижу чужой сон, я знаю, что он означает. Когда я знаю, что означает сон, я могу сделать предсказание.

Снова тишина.

— Что означает мой сон, иноземец?

— Семь добрых коров – это семь лет хороших урожаев, которые ожидают твою страну. Семь злых коров – это семь лет засух, которые последуют потом.

Тишина.

— Ты уверен в этом?

— Я уверен в этом, правитель.

Хиан откидывается назад и слегка поворачивается в сторону женщины.

— Ты слышала, Мези? Что скажешь?

Женщина все так же внимательно смотрит на меня, и мне кажется, что ее губы трогает едва заметная улыбка, когда наши глаза встречаются. Я стараюсь не буравить ее взглядом, хотя отвести его трудно, настолько она красива: тонкие губы, узкие темные глаза, черные длинные волосы, стройная фигура угадывается за белой одеждой.

— Муж мой, я уверена, что никто не мог раскрыть ему твой сон, ведь ты рассказывал его только мне, врачу и астрологу, а никто из нас не покидает двора без тебя. Мне кажется, стоит помиловать его и прислушаться к его словам, — ее голос спокоен и очень мелодичен.

Хиан снова поворачивается ко мне.

— Еще один вопрос, иноземец. Скоро ли этот сон прекратит преследовать меня?

— Правитель, сон больше не будет преследовать тебя. И головные боли больше не будут мучать тебя.

— Кто научил тебя толковать сны, скажи?

— Я не знаю, правитель. Я думаю, этому невозможно научить. Бог дал мне этот дар с рождения.

Хиан замолкает и закрывает глаза. Я слышу негромкий шум голосов присутствующих за спиной. Проходит по крайней мере минута, которая кажется мне бесконечной. Наконец, Хиан открывает глаза. Лицо его кажется мне уже не таким... темным.

— Тифарос, подойди.

— Да, мой правитель, — я слышу знакомый голос и через секунду вижу моего бывшего хозяина рядом со мной.

— Ты просил, чтобы я помиловал твоего бывшего раба, который уже отбыл наказание. Я удовлетворяю твою просьбу. Но раб твой не вернется к тебе. Я забираю его себе, он будет жить здесь и работать у меня. Охранник, отпусти его. Подойди ближе, иноземец.

Тяжесть руки охранника исчезает с моего плеча и мне начинает казаться, что я сейчас взлечу, без крыльев и без всяких усилий. Но я просто делаю два шага вперед. Два свободных шага.

— Как твое имя, иноземец?

— Меня зовут Иосиф, правитель.

— Иосиф, ты свободен и можешь не возвращаться в тюрьму. Но ты будешь работать у меня. Тифарос, пошли человека с ним, пусть даст ему жилище в моем дворце.

***

Что ж, похоже, у меня начинается новая жизнь. Новая жизнь в Египте. Сегодня, двенадцатого дня месяца тишрея 2155 года от Сотворения Мира.

В этот момент я встречаюсь глазами с Мези, она улыбается мне, и я готов поклясться, что в ее взгляде есть нечто большее, чем приветливость. Мой Бог, я уже знаю, что это значит. Мои предчувствия меня никогда не обманывают.

ЛЮБОВЬ И ДЕНЬГИ

Шесть тридцать, самолет уже минут пятнадцать как сел. В данный момент он, наверно, тащится по бетону и асфальту сквозь горячий июльский воздух и в ближайшие минуты причалит к рукаву. Пассажиры суетятся, надевают обувь, болтают, включают телефоны и отстегивают ремни, невзирая на окрики стюардесс. Слава богу, я успел вовремя…

Но пора бы уже ей позвонить.

Телефон, наконец, закурлыкал и завибрировал.

— Привет, милая, наконец-то! Все в порядке?

— Да, все нормально… устала только. Ты в аэропорту?

— Да, да, в зале. Всех послал и сбежал. Ты без багажа?

— Без, у меня только сумка… я ведь всего на три дня.

— Увы… А может, бросишь свой универ? Шучу, шучу… Все, жду. До машины донесу.

— Хм. Не потянешь.

— Ну хорошо, сумку донесу.

— И на том спасибо… Целую, жди.

Она сказала «целую»? Больше не злится? Или просто устала? Скоро узнаем…

— Целую, Силла, жду.