Любовь и ненависть

Утро. Рем опять куда-то уходит. Одежда его — высокие сапоги, темные штаны и простая черная рубашка — была довольно невзрачной, особенно для того, кого называют «Владыкой». Несмотря на внешнюю скромность, его окружал ореол власти и силы. Тряхнул седыми волосами, вчера он все-таки вернул себе оригинальный цвет с помощью мага:

— Мира, никуда не уходить!

Я надула губы:

— Вот еще, раскомандовался! Захочу, пойду гулять.

— Господин, разрешите мне показать Мире поселение? — Из-за двери показалось чуть сконфуженное лицо прекрасной Ариэлы.

Рем с Николасом переглянулись. Николас напряженно глядя на Ариэлу кивнул. Что это за мужской произвол! Нашлись тут командовать нами. Рем, почувствовав мой протест, погрозил мне пальцем:

— Далеко не уходить, не шалить, не пить!

Посмотрел на Ариэлу:

— Не спаивать!

Строго посмотрел мне в глаза. Я с обожанием заглянула в огромные светящиеся фиолетовым глазища любимого. И когда наши глаза встретились, мое тело накрыло волной жара. Я задышала глубже, облизнула враз пересохшие губы. Вспомнила, как при каждом толчке я ощущала его, как хорошо мне было…А какой хороший сон мне снился этим утром… От сдерживаемой страсти у ардорца перехватило дыхание. Рем замер, размышляя, а не бросить ли все и вернуться в постель… «А что было, когда Рем проснулся! И снова взобрался на меня и погрузился внутрь…» — Рем вздрогнул…Все, теперь точно никуда не уйдет…

— Рем, пора, хватит сверкать тут глазами, а то все вокруг загорится сейчас, — Николас дергает его за рукав. Вокруг нас как всегда столпилась толпа. Мы уже успели выйти из нашей комнаты и жизнь в пещере остановилась, изумленные ардорцы наблюдали как их Владыка «подчиняется» своей Госпоже. Я чувствуя чуть виноватой после вчерашнего, не противоречу. Николас недоверчиво поджимает губы. Потащил в сторону несколько потерявшего ориентацию Владыку.

Ушли. Ну и отлично. Я потираю руки. Обернулась к Ариэле.

— Ну, пойдем?

Мы гуляем, Ариэла мне все показывает, я всему удивляюсь. У меня такое чувство, будто я приехала домой после долгого, трудного путешествия. Время обеда. Приятная беременная ардорка молча принесла нам горячий густой суп, я поблагодарила ее, но она развернувшись ушла, не проронив ни слова. Мне стало грустно:

— Меня все здесь ненавидят, да?

— Нет, что ты, наоборот, мы так счастливы, что вы с владыкой ладите. Он выглядит таким счастливым! А Коуда просто говорить не может.

— Немая?

— Нет, нет. Коуда не отсюда, она из другого ардорского поселения, на западе.

Она собирала хворост. И ее поймали креландские солдаты. Ужас, что они сделали с ней, — сказала Ариэла, понизив голос, как будто беременная женщина на далекой кухне могла слышать. — Ужасно! Креландские солдаты, опьяненные похотью насиловали ее поочереди и вместе всем отрядом.

Ее бросили в канаву с ледяной водой, приняв за умершую, и она, конечно же, умерла бы, не окажись рядом проходивших мимо партизан. Они подобрали ее и принесли сюда. С тех пор она и не говорит. А позже выяснилось, что она тогда забеременела.

— И она согласилась выносить такого ребенка!

— А что тут такого удивительного? — Пожала плечами Ариэла. — Я бы тоже согласилась. У нас так редко появляются дети. Это скорее всего ее единственный шанс. Тем более родится ардорец. Дети не отвечают за грехи их родителей.

Мы помолчали. Я обдумывала услышанное.

— А как ты стала Госпожой Рема? Почему не креландский император? Не слишком ли ты молода для этого? — Мы уже пришли обратно в мою комнату и уютно уселись в креслах.

— Слишком молода? — спросила я, грустно усмехнувшись. — Да, наверное тогда я была молода. Не сейчас. Хотя это не то слово. Я нахожу, что нельзя быть слишком молодой. Только старой можно быть слишком.

— Но ты же совсем не стара! — Брови девушки слегка приподнялись, и улыбка тронула ее красиво очерченные губы.

— Я уже сто раз умерла от старости! — Меня всю передернуло. Я глубоко вздохнула. Пора было приступать к объяснениям, как моя единственная подруга-ардорка отнесется ко всему. — А Госпожой я стала по ошибке, только желтоглазому это не говори. Я нечаянно перепутала браслеты в кабинете отца, ну и по ошибке одела тот, который предназначался для императора Дарко…

При звуке этого имени аристократическое лицо Ариэлы мгновенно изменилось — на нем по-прежнему была заинтересованность, однако линия рта сделалась жестче, а взгляд — резче.

— А отец твой это…

Я опять вздохнула, набрала в грудь побольше воздуха:

— Позволь представиться — Принцесса Святомира София Амелия Бронтейн дочь Его императорского величества Дарко Маркеса Бронтейна Великого. — Вот и все. Нет у меня теперь подруги. Яркие светло-ореховые миндалевидные глаза широко раскрылись в изумлении, рот открылся. На моих глазах лицо Ариэлы претерпевало изменения — от шока, неверия до ненависти и отвращения.

— Ты, ты… — Ариэла вскочила с кресла, тыча в меня дрожащим пальцем, она пятилась к двери.

— Да, да, та самая ужасная и кровавая. — Я грустно вздохнула. — Дети не отвечают за грехи их родителей ведь так?

Ариэла остановилась, все еще дрожа, но после недолгого размышления девушка кивнула:

— Да, так…