Любовь и ненависть

— Знаешь, для каждого ардорца ты теперь священна. Не удивляйся, если перед тобой все будут падать на колени. Ну и охранять, и очень беспокоиться о тебе…

— Мне тебя и желтоглазого хватает, — пробурчала я;

Рем остановился, поцеловал меня очень нежно:

— Мира, я очень, очень волнуюсь за тебя. Мне страшно. — Грустно усмехнулся, — я никогда не думал, что любить и обладать любимой так страшно! С тех пор как я тебя встретил я постоянно трясусь от страха. — Помолчал, повздыхал, — Мира, я очень благодарен тебе, что несмотря на опасность, ты оставишь моего ребенка, у меня нет слов чтобы описать как я счастлив! Но молю, будь осторожной, я просто не могу потерять тебя.

Я покачала головой и посмотрела на него лучистыми, счастливыми глазами:

—Я всегда была благоразумной.

—Разве?

—Конечно! Более чем достаточно! Я же не хочу потерять маленького монстрика! Все будет хорошо! Не бойся муж, я с тобой, — я засмеялась и прижалась щекой к его лицу. — Вот я ничего не боюсь, я вообще очень смелая, — я отошла от Рема чуть в сторонку, привлеченная красивым цветком, у нас в Креландии такие не встречаются, наклонилась понюхать.

Что-то шевельнулось прямо у меня перед носом. Крошечная, отвратительно мохнатая гусеница, зеленая, как листья, которыми она питалась, и заметная на фоне ярко красных лепестков цветка, приподнялась и изогнулась всем своим толстым, мясистым телом прямо перед моим носом. С визгом я резко отпрянула назад, выпрямилась, перед моими глазами замелькали черные мушки.

— А-а-а-а, Рем, а-а-а, — я, как белка, с пронзительными визгами взлетела на обалдевшего Рема.

— Гусеница, там ужасная, уродливая гусеница! Аааа! — Верещала я, судорожно хлопая по волосам, сидя у Рема на руках. — Она прыгнула на меня! Сними ее, сейчас же сними эту гадость!

Тяжело стуча сапогами подлетела наша охрана, ощетинившись всевозможным оружием, готовая растерзать, уничтожить врага, окружила Рема, все еще хлопающего огромными глазищами, со мной на руках. Николас готов грудь подставлять под вражеский снаряд, его глаза горят, сейчас закидает всех магическими огненными шарами, оглядывается…

— Что, где?

— Вон там, в цветке, гусеница… ужасная… — Сообщил всем мой мужчина. Я густо покраснела, уткнулась носом в щеку мужа. Рем еще подержал меня, грозным взглядом осмотрел окрестности, поцеловал в макушку и аккуратно поставил на землю;

— Принцесса, — ядовито сказал желтоглазый. — Знаешь, Владыка, ты никогда не задумывался прицепить к себе цепью свою противную Госпожу, да потолще, да покороче, чтобы не бегала по сторонам и не пугала бедных ардорцев этими первобытными креландскими звуками…

Относительное спокойствие восстановлено, я надменно игнорирую язвительные комментарии мужа и его друга, гордо шествую по лесной тропинке, мужики, чего с них взять?

— Рем, а почему у меня эти рисунки появились на руках? — Смотрю на татуировку, украшавшую внешнюю сторону моих запястий. Впервые я заметила красивые узоры на моих руках на следующий день после свадебной церемонии. — В принципе я не против и смотрится очень даже симпатично, — рисунки напоминали молнии, появляющиеся на висках Рема когда он сердился или волновался, только в более ажурном, утонченном варианте.

— Я тебе не говорил об этой вероятности, потому что мы не были уверены установится ли между нами полная связь. Но обряд совершился и моя магия приняла тебя полностью. А эти рисунки — это как твоя защита, предупреждение для всех, у тебя есть очень могущественный защитник-муж, он сейчас придет и всех вас растерзает.

— Выпендрежник, — сказала я, задумчиво рассматривая рисунки, — хвастун, вот напала на меня гусеница, а ты и не растерзал ее, стоял и глазами хлопал, а твоя жена чуть не была загрызена ужасным монстром!

— Опять на меня жалуешься, мелкая? — спросил подошедший желтоглазый.

— Ха, больно надо, не такой ты и страшный монстр, чтобы справиться с тобой, мне помощь мужа не нужна.

Вот наберу лягушек и подложу тебе в кровать, посмотрим как ты визжать будешь. — Коварно усмехнулась, — поверь мне у меня богатый опыт, я выросла с двумя старшими братьями.

Николас повернул ко мне голову, в его глазах плясали искорки смеха.

— Противная Госпожа, противная…

Я чувствовала себя чуть уставшей, попробовала спрятать это чувство как можно дальше, чтобы Рем не почувствовал мое состояние и не загнал меня обратно в постель. Иду, бодро улыбаюсь. Кручу головой. Все мне нравится, все меня удивляет. Куда мне обмануть его. С глухим ворчанием меня подхватили на руки:

— Устала, домой,

Я заныла, — Рем, ну мне здесь так нравится, давай просто посидим. А потом кушать пойдем. Я уже почти проголодалась.

Подошел Николас. С непроницаемым выражением лица достал из сумки за спиной пирожки, дал их мне, вздохнул, отошел. Я счастливо пискнула от восторга. Еда! Все, моя жизнь опять прекрасна:

Сижу на коленях мужа, ем, счастливо жмурюсь. Чувствую, как умиротворение переполняет ардорца. Он держит в руках двух самых дорогих ему существ — его любовь и свое дитя. Я надкусила пирожок, потом откусила побольше.

— Очень вкусно. Что это?

Рем прищурился, приглядываясь к начинке.