Любовь и ненависть

Я поборола её нежелание и поднялась по трапу. В воздухе пахло кожей и цветочным освежителем воздуха, что мало помогало успокоить мою беспокойную волчицу. Мои ногти начали удлиняться. Я остановилась в узком проходе, сосредоточившись на том, чтобы подавить её. Я сомневалась, что капитан или стюардесса, улыбающиеся мне из задней части самолёта, знали, кто мы такие.

— Это безопасно, — прошептал Лиам позади меня, его слова пробежались по густым волосам у меня на затылке.

Он положил руку на мою поясницу и усадил в одно из лоснящихся кресел бежевого цвета.

Заняв место напротив меня, он сказал:

— Мне тоже никогда не нравилось летать.

И это мы ещё даже не поднялись в воздух. Какой тогда могла быть моя реакция после взлёта? Пилот убрал трап, и дверь закрылась, издав свистящий звук.

— Дай мне знать, если почувствуешь, что теряешь контроль, — сказал Лиам, изучая моё лицо.

Я кивнула и сглотнула.

Стюардесса с важным видом направилась к нам, её губы были такого яркого оттенка фуксии, что почти ослепляли.

— Я подам вам завтрак после взлёта. Чего желаете, кофе или чай?

— Кофе, — сказала я.

Она не стала дожидаться ответа Лиама. Должно быть, она уже знала о его предпочтениях.

Она упорхнула обратно в заднюю часть самолёта, оставив после себя едкое облако розового парфюма, которое напомнило мне о моей тёте и её драгоценных кустах роз.

— У тебя есть какие-нибудь новости о Люси?

— Люси? — Лиам нахмурился.

— Я о своей тёте-изменщице.

Губы Лиама изогнулись в кривой улыбке.

— Ах… эта Люси.

Я закатила глаза.

Пилот завёл двигатель, и весь самолёт задребезжал. Или, может быть, это дребезжала я? Я вцепилась в подлокотники.

«Дыши». Приказ Лиама шокировал меня до дрожи.

А затем, вслух, он сказал:

— По последним данным, она всё ещё работает в гостинице.

— Зачем ей работать на Эйдана? После того, что она сказала на похоронах Эвереста… о том, как она ненавидит нам подобных… зачем ей добровольно работать на ручейных?

— Скорбящие люди могут говорить и делать нехарактерные для них вещи. Это может быть её способ отомстить нам.

— Но мы не убивали Эвереста.

Лиам должен был это сделать, но Алекс опередил его.

— Она всё ещё считает, что это наша вина. Как я уже сказал, горе может свести людей с ума.

Самолёт покатился мимо других блестящих самолётов разного размера. Я задумалась, а не принадлежал ли один из них ручейным? Может быть, и не один. А потом я задумалась, не владеют ли также и Ватты самолётом?

— Я слышала, что Август и его отец вели дела с речными два года назад, — сказала я, в основном для того, чтобы отвлечься от длинной пунктирной полосы перед нами.

Самолёт резко остановился, а затем развернулся и понёсся так быстро, что моё сердце прилипло к позвоночнику.

«Тише-тише».

Когда мои когти врезались в лоснящуюся кожаную ткань, я оторвала руки от подлокотников и сжала бёдра. Я сделала глубокий вдох, затем выдохнула. Я делала это снова и снова, пока нос самолёта не поднялся, и колёса не оторвались от земли.

— Ты в порядке, Несс. Всё будет хорошо.

— Не говори так, — огрызнулась я, — потому что, когда люди так говорили, всё сразу начинало идти не так, как надо.

Он слегка откинул голову назад.

— С чего это?

Я закрыла глаза, воздух пульсировал у меня в носу.

— Папа сказал мне это, а потом его застрелили. Ты сказал мне это, а потом отвернулся от меня. Я ненавижу эту фразу.

Через мгновение он сказал:

— Прости.

Я откинула голову назад, мои глаза всё ещё были зажмуренными.

— У меня есть кое-что, что поднимет тебе настроение.

Когда зашуршала бумага, я подняла веки. Большой белый конверт упал мне на колени. В верхнем левом углу я увидела переплетенные буквы «У» и «К».

— Документы из колледжа, — объяснил Лиам, ошибочно приняв моё удивление за замешательство. — Занятия начинаются через неделю. Ты уже знаешь, что будешь изучать?

— Бизнес.

— Практично.

Я уставилась на конверт, чувствуя себя одновременно мошенницей и счастливицей. Я поступила благодаря деньгам и связям стаи, а не благодаря своим отличным оценкам.

— Там есть каталог курсов. Я тоже специализировался на бизнесе, так что могу помочь тебе выбрать лучшие.

Вернулась стюардесса с белой скатертью, перекинутой через руку. Она вытащила столик, спрятанный в стене между нашими сиденьями, затем разгладила хрустящую скатерть, после чего вернулась в заднюю часть самолёта. Пока она накрывала завтрак и расставляла посуду из настоящего фарфора и раскладывала столовые приборы, я открыла конверт и прочитала своё приветственное письмо, затем пролистала каталог, в то время как Лиам рассказывал мне истории о своих студенческих годах, о своём посвящении в студенческое братство, которым управляли волки из Боулдера на протяжении нескольких поколений. Несмотря на то, что братство было открыто для всех студентов мужского пола — людей и сверхъестественных существ — во главе него всегда стоял оборотень, который следил за тем, чтобы посвящение было «насыщенно событиями».

— Что они заставили тебя сделать? — спросила я.

Его улыбка сделалась задумчивой.

— Драка на ринге, выстланном собачьими экскрементами. Проигравшего окунули в дерьмо.