Любовь и ненависть

— У ручейных больше денег, чем они когда-либо смогут использовать. Особенно если учесть недвижимость Эйдана. Я могу ненавидеть этого человека, но он умный бизнесмен и построил настоящую империю, — Лиам разжал пальцы и положил ладони на обтянутые джинсами колени. — Они убили твоего кузена не из-за того, что потеряли деньги.

Меня обдало холодом. Значит им, в самом деле, был нужен Силлин…

— И после этого ты хотел с ней сражаться?

— Я был готов сражаться с ней, потому что знаю, как действует это лекарство.

— А я не знаю?

Он издал рычащий звук, и я распрямила плечи.

— Я принимала его неделями, Лиам. Когда я переехала в Лос-Анджелес, мама заставляла меня глотать его каждый день, чтобы усыпить моего оборотня.

— Тогда ты должна знать, что как только таблетки вынимаются из упаковки и подвергаются воздействию воздуха и тепла, их эффект ослабевает. Вот почему мы держали таблетки в холодильнике с навесным замком.

Я приподняла одну бровь.

— Так что если — и это одно большое «если» — Силлин был в крови Морган или на её коже, его эффект уменьшился бы к тому времени, как я начал бы драться с ней.

Я обдумала эту информацию и сохранила её у себя в голове.

Он склонил голову набок.

— Знаешь, что меня во всём этом сбивает с толку больше всего? Ты всё время заявляешь, что женщины и мужчины равны, и, тем не менее, когда Альфа-самка побеждает самца, ты убеждена, что она сжульничала? Почему?

Я расслабила руки, но поскольку они всё ещё были сложены у меня на груди, они не упали на диван.

— Джулиана стошнило.

— И всё же его секундант — которая абсолютно точно не испытывает любви к Альфе ручейных — не заявила о нечестной игре? Либо Нора Мэтц тупа как бревно, либо ты чертовски умна.

Я понаблюдала за выражением его лица, внимательно изучив его, чтобы понять, к какому выводу он пришёл.

— Не смотри на меня так.

— Как? — спросила я.

— Словно ты не знаешь, о чём я думаю.

— Я не знаю, о чём ты думаешь.

Его измождённое лицо смягчилось.

— Ты всегда знаешь, о чём я думаю.

Он опустил взгляд на свои длинные пальцы и потёр руками колени. Туда-сюда. Туда-сюда. Когда он снова поднял на меня взгляд, он сказал:

— Если бы ты была тупой, как бревно, я бы не согласился на тебя в качестве своего секунданта… Какой бы очаровательной ты ни была, — он тягостно вздохнул. — Я знаю, что это я предложил убить твоего отца, Несс, но я первый признался в том, насколько это было неправильно. Я искренне надеюсь, что когда-нибудь я стану наполовину таким человеком, каким был он.

Лиам не вставал с кресла, но мне показалось, что он стоял сейчас на коленях рядом со мной, раз за разом ударяя мне в сердце.

— Если ты думаешь, что я стóю того, чтобы за меня бороться, тогда я буду, чёрт возьми, бороться. Я буду сражаться вместе с тобой. Я стану достойным Альфой. Таким Альфой, от которого ты никогда, — его глаза впились в мои, — больше не захочешь убежать. Тем, кто никогда больше не позволит тебе убежать.

Между нами повисла тишина

— Я хочу, чтобы ты мной восхищалась, Несс. Может быть, я больше не получу от тебя ничего иного, но хотя бы я смогу заслужить это.

У меня на глаза навернулись слёзы.

«Это потому что он упомянул моего отца, — сказала я себе. — Это и было причиной моих слёз. Это была единственная причина».

Какая же наглая ложь. Если бы это была единственная причина, я бы смогла выдержать его взгляд, но я не смогла.

Я уставилась на ковёр из воловьей кожи, осторожно провела костяшками пальцев по щекам, а затем сделала глубокий вдох и подняла на него взгляд.

— Сколько ты собираешься мне заплатить?

Его пронзительный взгляд скользнул по моему лицу. Какое-то мгновение он не отвечал и не двигался. Затем он откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и покачал ей, словно был раздражён тем, что я заговорила об оплате.

— Сколько ты хочешь?

— Пять штук.

— В неделю?

Я моргнула и перевела на него свой взгляд.

— Нет. В общей сложности.

Он перестал качать ногой.

— Я дам тебе пять штук сегодня и ещё сумму на своё усмотрение, когда мы выиграем дуэль.

— Лиам, мне не нужны…

— Не хочу показаться наглым, но на данный момент у меня больше денег, чем я когда-либо смогу потратить. Если я выиграю, все эти нули только умножатся.

— Я рада за тебя и за стаю, но я иду на это не ради денег.

Его пристальный взгляд нервировал меня.

— Тогда почему?

— Я уже говорила.

— Скажи ещё раз.

Я провела рукой по волосам.

— Потому что я не хочу, чтобы ты умер.

— Почему ты не хочешь, чтобы я умер? Разве я этого не заслуживаю?

— Не переживай. Я и так тебя изрядно помучила у себя в голове за то, что ты назвал меня предательницей.

Он фыркнул, и каким бы безумием это ни было, но я улыбнулась.

Как же далеко мы зашли, он и я.

И сколько нам ещё предстояло пройти.

Я взяла свою тарелку с едой и поставила её на колени.

— Только давай проясним одну вещь. Для меня это не игра. Я хочу спасти твою жизнь, и причина, по которой я хочу спасти её, заключается в том, что тебе, похоже, плевать, что с ней случится.

Это его отрезвило.

Я откусила кусочек сыра.