Любовь и ненависть

- Добро, - сказал Струнов. - Но смотри, парень ушлый,

на бога его не возьмешь. Прошел огни и воды.

- Знаю, встречались, - обронил Андрей, открывая дверь.

Войдя в комнату и поздоровавшись с Андреем, Игорь

Иванов озорно улыбнулся маленькими губами, сказал тем

развязно-дружеским тоном, каким разговаривают приятели:

- Соскучились по мне, Андрей Платонович?

- Еще бы! Жить без вас не могу. - В словах Андрея

сквозило холодное и вежливое презрение. - Прошу садиться.

- Я тоже... соскучился, - обронил Иванов, садясь на стул.

У него был озябший вид, несмотря на духотищу.

- Что ж не заходили, раз соскучились? - мягко спросил

Андрей.

- Ждал приглашения. Без приглашения вроде бы

неприлично. - Глаза Иванова поблекли и уставились в пол.

Андрей еще раньше заметил за ним эту привычку - смотреть в

пол тупо и бездумно.

- Напротив, к нам желательно без приглашений. Это

фиксируется в протоколе и учитывается в суде: сам явился, без

приглашения. - Взгляд Андрея пристальный, будто он хотел

отгадать мысли и намерения этого тщедушного тонконогого

парня. Иванов тяжело приподнял голову, захлопал глазами,

намереваясь что-то сказать, но Андрей перебил его быстрым

вопросом: - Соню Суровцеву давно видели?

Однако этот лобовой вопрос ожидаемой реакции не

вызвал. Иванов улыбнулся, и улыбка смягчила его худое

угрюмое лицо, на котором мелкие морщины хранили следы

пережитого. Стрельнул легонькими словами:

- Это начало допроса или только прелюдия?

- Как вам угодно. Хотите - пусть будет дружеская беседа

старых знакомых. А хотите - официальный допрос. На этот

случай и бланк протокола имеется... Итак, я слушаю.

- Насколько я догадываюсь, вас интересуют мои

отношения с Соней, - внешне бесстрастно заговорил Иванов. -

Что ж, пожалуйста. Можете записать в протокол: отношений у

нас никаких. Просто одна из моих знакомых.

- Близких?

- Нет. В близких отношениях мы не состояли. Она

помогала мне доставать гашиш.

- В обмен на морфий? - стремительно вставил Андрей.

- Не угадали. Морфия я никогда в глаза не видел и

считаю его гадостью. Я не выношу уколов. А тут самого себя

шприцем в вену и ежедневно... - Он снова зябко поежился. - Не

приемлю.

- И часто вы встречались?

- Не чаще одного раза в месяц. Бывало, что и по полгоду

не виделись.

- Когда виделись в последний раз? - Это важный вопрос,

и Андрей внимательно следит за реакцией Иванова. Но у того

лицо спокойно, даже слишком.

- В последний раз? - щурясь, точно припоминая,

повторяет Иванов. - Да как будто вот в этой комнате, в вашем

присутствии.

- А если поточней припомнить? Вы дома у Суровцевой

бывали? За городом?

Скучающее лицо Иванова слегка усмехнулось.

Последовал довольно равнодушный ответ:

- Да, верно. Совсем недавно ездил к ней домой. И между

прочим, не застал ее дома.

- Значит, не виделись с Соней? - Для Андрея это важно:

станет ли увиливать?

- Совсем не значит. На другой день она мне позвонила, и

мы встретились.

- На предмет?

- Надо было поговорить, - уклончиво ответил Иванов.

- О чем?

- Да так, личное.

- Я буду настаивать. Это важно. Ответ ваш может

пролить свет на многое. И это прежде всего в ваших

интересах.

- У меня нет никаких интересов.

- Вот что, Игорь, давайте оставим этот тон. Не надо

притворяться хотя бы перед самим собой. - Иванов изменился

в лице и долго сидел без движения. Ясенев напомнил: -

Повторяю, это очень серьезно. Речь идет об убийстве.

Иванов вздрогнул, бросил искрометный взгляд на Андрея

и тут же отвел глаза. Выждав паузу, тревожно спросил:

- Она его убила? Одного или обоих?

Вот так, вдруг, неожиданно, как гениальное открытие!

Даже в груди защемило. Но Андрей сделал усилие над собой,

чтобы не выдать своего чувства. У него хватило терпения.

Получить у Иванова показания - нужно иного ума и такта.

Большой нахмуренный лоб Андрея был суров, строгое,

властное лицо, спокойные манеры - все это, должно быть,

говорило Иванову, что уголовному розыску очень многое

известно о Суровцевой и недостает лишь каких-то деталей для

полноты картины.

- А разве она должна была убить обоих? - Умный, мягкий

взгляд Андрея нацелен в Иванова неотступно и требовательно.

- Я так ее понял.

- И кого именно Суровцева должна была убить?

- Я не знаю. Об этом лучше спросить ее. Мне она не

назвала их.

Андрей поднялся из-за стола и подошел к окну. Что-то

новое зашевелилось в нем, рождая массу неожиданных

догадок и предположений. Стоя в профиль к Иванову и глядя в

окно, он произнес медленно и с грустью:

- К сожалению, ее спросить мы уже не можем.

Худощавая гибкая фигура Иванова взметнулась со стула,

как ужаленная, и этот ушибленный жизнью человек в один миг

преобразился. Напускного равнодушия как не бывало. Он

бессмысленно уставился на Андрея, спросил деревенеющим

голосом: