Любовь и ненависть

- Ничего не передавал, - ответила она и торопливой

скороговоркой добавила: - Просил только сказать, что Игорь

приезжал и чтоб она, Соня, позвонила ему.

- Его зовут Игорь? - быстро переспросил Андрей.

- Игорь.

- Фамилию не назвал?

- Нет, не назвал.

- Щупленький, худощавый... В чем он был одет?

- Одет? Да я и не запомнила. Кажется, желтая тенниска

на нем и брюки.

- Брюки это естественно. В одних трусах он не мог

заявиться, - заметил Андрей, что-то соображая.

- И часы на руке, - прибавила Кошечкина.

- Ну а потом? Соня приезжала?

- В тот же день. Только, значит, он ушел, и она через час

заявилась.

- Вы ей сказали, что приходил Игорь?

- А то как же? Сразу и сказала.

- А она что? Как отнеслась?

- А никак.

- Звонила ему?

- Кто ее знает, может, и звонила. Телефоны у нас есть и

на платформе и возле почты будка стоит.

- В Москву в тот день Соня не поехала?

- А куда ехать на ночь глядя? Утром уехала... И с тех пор

не приезжала. - Последние слова она произнесла вдруг

упавшим голосом, точно сама лишь сейчас поняла их

непростой смысл. И, поняв, испугалась, ужаснулась, спросила,

бессмысленно уставившись на Андрея:

- Так с ней что? Где она сейчас? Что это за человек, тот

самый Игорь? - Андрей молчал, и тревога в ее душе

разрасталась, как туча. - Вы мне скажите, по какому случаю вы

интересуетесь Соней? Для чего это вам?

- Когда родители не интересуются своими детьми, то

ими, как правило, вынуждена интересоваться милиция. -

Андрей грустно усмехнулся, выпрямился и отошел от

прилавка, насупился, решая про себя, задавать ей следующий

вопрос или воздержаться. А Кошечкина тем временем снова

спросила, уже с большей настойчивостью:

- Так вы ответьте, товарищ, что случилось с моей

дочкой? Вы не должны скрывать от матери.

- Пока что мне вам нечего сказать, Серафима

Константиновна. Я должен сначала увидеться с Соней, - не

очень успокоительно ответил Андрей и потом, все же

решившись, спросил: - Кстати, Соня давно принимает

морфий?

- Морфий? Это зачем? - Тусклые невыразительные глаза

Кошечкиной удивленно округлились. Вместо ответа Андрей

спросил:

- Где, говорите, здесь телефон-автомат?

- На платформе и на почте. Только на платформе часто

бывает неисправный. Лучше на почте, если вам звонить нужно.

- Ну что ж, благодарю вас, Серафима Константиновна, у

меня к вам больше нет вопросов, - торопливо взглянув на

часы, сказал Андрей и направился к двери. Но Кошечкина не

очень решительно преградила ему путь:

- Вы мне не сказали, что с Соней? Что ей передать,

когда придет?

- Дочь ваша - морфинистка. Мне жаль ее. Впрочем, мы

еще встретимся с вами и поговорим об этом. Вы когда бываете

дома?- После шести. Понедельник - весь день.

Спросив, как пройти на почту, Андрей простился с

Кошечкиной и широко зашагал по утоптанной тропке. Он

торопился поскорей связаться со Струновым. Кажется, все

шло так, как он и предполагал. Хотя это было лишь начало:

установить личность убитого всегда проще, чем найти убийцу.

Итак, Игорь Иванов. В четвертый раз за короткий срок он

встречается на пути Ясенева. И возможно, в последний. На

заборе бросилось в глаза большое объявление:

Пропала СОБАЧКА, белая, маленькая, лохматая, по

кличке Бони. Большая просьба к нашедшему вернуть ее за

вознаграждение на дачу № 41 по улице Институтской,

Вельской С. И.

Прочитал и грустно улыбнулся: собачка пропала - хозяева

беспокоятся, а тут человек пропал, а родители четверо суток

не хватятся.

Темная туча уже закрыла полнеба и вот-вот должна

столкнуться со встречными громадами мраморных облаков. В

воздухе запахло озоном. У горизонта сверкала молния и

ворчал гром. Андрей прибавил шагу. Нужно немедленно

позвонить Струнову, чтобы часам к трем-четырем вызвали на

Петровку Игоря Иванова.

Теперь мысли Андрея сосредоточились на этом

человеке. Игорь Иванов... Похож ли он на убийцу? Что

говорить, биография его "классическая" для уголовника. И в то

же время где-то в нем сидит человек с душой и сердцем. "А не

слишком ли я поверил ему, - размышлял Андрей, - обманула

меня интуиция. Излишнее человеколюбие, вера и доверие... А

люди-то разные - и настоящие преступники и подлецы в наш

век без масок на свет божий не появляются. Каждый из них -

актер, у каждого своя роль и своя маска, даже не одна.

Конечно, Иванов мог убить, и в этом я никогда не сомневался.

Но вот что он садист. . В последнюю нашу встречу у него был

вид обреченного, отчаявшегося человека, способного на все. А

если еще под воздействием наркотиков?.. И почему именно

Соню, что они не поделили? Да мало ли что. В сущности, ни

того, ни другого я по-настоящему не знаю. Может, оба они из

уголовного мира, а там всякое может быть".

И, уже опуская в телефон-автомат двухкопеечную монету,

Андрей спросил себя: а почему он решил, что убийца Иванов?