Любовь и оружие. Венецианская маска.

Для Марка-Антуана тревожная ирония заключалась в том, что усилия, которые делали Вендрамина в глазах графа Пиццамано защитником и спасителем страны, теперь становились именно теми усилиями, которые приветствовались врагами Венеции, потому что делали ее уязвимой для их замыслов.

Лальмант прервал течение его мыслей.

— Но что вы говорили об угрозе вашей жизни?

— Я рад, что это вызвало у вас определенный интерес.

Он рассказал Лальманту о дуэли с Вендрамином и о последовавшем ночном продолжений этой истории.

Посол побагровел от негодования. Ярость его не была показной. Со времени дела Терци его отношения с мнимым Лебедем неизменно становились сердечнее.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? Чем я могу помочь вам? — спросил он.

— Ничем, пока политика не позволит вам сделать того, что я попрошу. Я буду предупреждать вас и делать все сам.

Отвечая на немой вопрос посла, он добавил:

— Я предполагаю воспользоваться средствами, которыми вы обладаете, чтобы связать Вендрамина.

Лальмант сразу понял.

— А, это! Но это может оказаться затруднительным.

— Для меня это не более затруднительно, чем оказаться жертвой убийства Проявите немного гуманности, Лальмант.

— Мой дорогой друг! О, мой друг! — охваченный участием, Лальмант вскочил на ноги. — Подумать, что я бессердечен!

И в самом деле, столь сильной и очевидной была его искренняя тревога за судьбу Лебеля, что он пришел в конце концов к вопросу о том, действительно ли гражданину депутату необходимо задерживаться в Венеции.

Марк-Антуан возмутился. Неужели Лальмант полагает, что он будет спасаться от опасностей бегством? А что касается его деятельности в Венеции, так его работа еще и не начиналась. Это произойдет, когда наступит кризис.

— В любом случае, как я могу уехать, пока меня не отозвали? — он взял свою треугольную шляпу со стола. — Есть только один путь. И я воспользуюсь им.

Его гондола несла его к дому в богатом районе Венеции, где квартировал Вендрамин. Последнего не устраивали дома в Сан-Барнабо, построенные государством для обедневших патрициев. Здесь, на втором этаже прекрасного дворца, он обитал в относительной роскоши, которая была необъяснима для тех, кто знал его истинные средства

Пожилой слуга в незамысловатой ливрее открыл на стук Марка-Антуана и подозрительно осмотрел его.

— Сэр Леонардо Вендрамин? — спросил Мелвил.

— Да, он живет здесь, — откликнулся человек с заметным акцентом. — Чего вы от него хотите?

— Удовольствия небольшой дружеской беседы.

Следя за входом, слуга сделал полоборота и позвал:

— Сэр Леонардо, здесь вас спрашивает какой-то господин.

Дверь распахнулась. Появилась высокая фигура в парчовом халате малинового цвета, домашних туфлях и с закутанной шарфом головой. Правый рукав халата висел безвольной пустотой.

Он двинулся вперед, вытягивая шею, чтобы увидеть пришедшего. При виде Марка-Антуана его лицо густо покраснело.

— Что вам угодно? Кто просил вас приходить сюда?

Марк-Антуан прошел в узкий коридор. Чтобы помешать захлопнуть перед своим носом дверь, он предусмотрительно уперся ногой в край двери.

— Мне надо поговорить с вами, Вендрамин. Это безотлагательно и очень важно для вас.

Он произнес это тоном джентльмена, разговаривающего с непослушным лакеем, и с соответствующим выражением лица.

— Вы можете поговорить со мной где-нибудь в другом месте. Я не принимаю…

— Нет. Я могу понять это, — твердый взгляд Марка-Антуана метнулся на слугу, чья поза была почти угрожающей. — Но вы примете меня.

Минуту Вендрамин стоял, сверля его свирепым взглядом. Затем он неожиданно уступил.

— Входите, если настаиваете. Дайте ему войти, Лука. Дайте войти.

Марк-Антуан прошел в дом. Вендрамин указал левой рукой на дверь, из которой он появился.

— Сюда, если угодно, — сказал он.

Они прошли в просторную залу, в обстановке которой не было излишней пышности, но и убожества тоже; развешенный во всю стену гобелен и позолота в отделке мебели говорили об определенной претенциозности.

Вендрамин вошел последним и закрыл дверь. Марк-Антуан повернулся. Не снимая перчаток, он держал свою шляпу в левой руке, а другой опирался на трость с золотым набалдашником.

— Не думаю, чтобы вы были рады меня видеть, — сказал он с ироничной любезностью.

— Что вам угодно, месье англичанин?

— Я хочу сказать вам, что возможны были самые серьезные последствия для вас, если бы я не смог из-за тех мер, которые вы предпринимаете по отношению ко мне, нанести вам этот короткий визит. Вы, конечно, слышали, что ваш друг был выловлен из канала Св. Моисея ранним утром. Вы догадываетесь, как он попал туда. Надеюсь, у вас есть чувство вины за безвременную кончину несчастного товарища.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— О том, дорогой мой мессер Леонардо, что при следующем покушении на мою жизнь вам будет лучше послать четверых ваших забияк для этой работы. Двоих вряд ли хватит.

Вендрамин зловеще усмехнулся.

— Я так и сделаю, дорогой мой мессер Мелвил.

— Вижу, мы поймем друг друга.

— Не последуете ли вы моему совету? Оставьте Венецию, пока еще вы можете это сделать. Здешний воздух не очень полезен для здоровья иностранцев, сующих нос не в свои дела.