Любовь и пепел

Война продолжается уже не первый месяц, дольше, чем кто-либо мог предположить, и не собирается заканчиваться. За его спиной, с холма Гарабитас, оттуда, где проходит линия фронта, все еще поднимаются столбы дыма. Атака длилась всего десять или пятнадцать минут, но и этого оказалось достаточно. В окопе шальные пули пролетали над головой, словно майские жуки. Чтобы успокоиться, он закрыл глаза и попытался по звуку определить тип оружия, из которого стреляли. Подумал о Марти и понял, что попал в настоящую передрягу и никто не сможет помочь ему выбраться из нее.

Он не собирался влюбляться в нее, но какое это теперь имело значение? В тот день, когда она появилась в Ки-Уэсте, он только что дочитал почту и, как обычно, собирался насладиться дайкири, но тут дверь распахнулась, в бар хлынул солнечный свет — и вошла она.

Позже Эрнест повторял шутку друзьям о том, что у нее «ноги от ушей». Но на самом деле он восхищался ее волосами цвета пшеничного поля и сияющей кожей, напоминающей блики летнего солнца.

Она была красивой девушкой, Эрнест сразу это заметил, но в баре родного города, посреди привычной жизни, думал, что ему ничего не грозит, что он в полной безопасности. Со временем он обрел стабильность и очень ценил свою привычную жизнь, понимая, как много она для него значит. У него были друзья, на которых он мог положиться и на которых не мог, и он учился понимать разницу между ними. И вообще, что действительно имело значение, так это его работа. Были книги, которые он написал, и истории, которые ему очень нравились, даже если другие не всегда понимали их ценность. После книги «Зеленые холмы Африки» критики набросились на него, жаждая крови. Но они не могли добраться до того, что было внутри него: до историй и книг, которые ждали, когда он будет готов за них взяться.

Ему казалось, что все под контролем. Он бы выпил второй дайкири, прочитал почту или газету, а затем пошел бы домой к жене и детям. Даже несмотря на то что Марта излучала особенный свет, она не угрожала его размеренной жизни. Разговаривая с ней, он позволял себе замечать все: и длину ее ног, и то, как черная ткань платья облегает ее тело, и то, что ее глаза были словно всех цветов одновременно, так что приходилось смотреть на них снова и снова, чтобы уловить, как они меняются.