Любовь и птеродактили

– В пятницу утром я плавала в море, а за буйками моторная лодка таскала туда-сюда парашют. И я услышала знакомый крик – тот самый, дикий победный. Поверьте, он незабываем, так что я точно знаю: это мой Макс летал на том парашюте.

– Милочка, но как же ты можешь быть в этом уверена, ведь даже знаменитый крик Тарзана не уникален и вызывает споры. Я читал, что этот впечатляющий вопль стал продуктом соединения голосов трех различных животных, а также оперного вокала и нескольких струнных инструментов, – оживленно заговорил Петрик – он очень любит поболтать о голливудских звездах. – Такова, во всяком случае, официальная версия студии Metro-Goldwyn-Mayer. Конечно, бывший красавчик Джонни Вайсмюллер, сыгравший главную роль, уверяет, что исполнял крик Тарзана лично, но этот факт подтверждают только он сам, два его сына и партнерша по картине…

Кира, не дослушав, вновь запрокинула голову, и парусиновые стены затряслись от кошмарного вопля.

– Божечки! – Петрик сначала схватился за голову, зажимая уши, а потом зааплодировал. – Вот это да! Куда там Вайсмюллеру и Тарзану вместе взятым!

– И это только жалкое подражание, – усмехнулась Кира, весьма довольная произведенным эффектом. – Умножьте эффект как минимум втрое, и вы поймете: ТАК может кричать только Макс!

– С тех пор как на Земле вымерли динозавры – уж точно, больше некому, – согласилась я, похлопав ладошкой по уху.

Победный вопль Макса в исполнении Киры был похож на крик голодного птеродактиля – подобным радовали слух зрителей летающие ящеры в фильме «Парк Юрского периода». Жутенький такой микс лающего хохота, хриплого карканья и скрипа заржавленных дверных петель, один раз услышишь – никогда не забудешь.

– Тогда, мои бусинки, думаю, что нужно побеседовать с морячком, – прихлопнув по коленкам, деловито молвил Петрик.

– С каким морячком? – не поняла Кира.

– С тем, который вел катер, который таскал парашют, на котором летал Макс, который издавал крики, которые нельзя забыть, – обстоятельно объяснил дружище.

– В доме, который построил Джек, – пробормотала я, клянусь, машинально. Но Кира взглянула на меня с такой надеждой, что пришлось добавить: – Нет, я не знаю, как зовут того морячка, Джек он или Вася, а также где его дом. Но уверена, что выяснить это не составит большого труда. Как выглядел тот парашют, опиши его?

– Круглый, желтый, с изображением смайлика.

– Приметный, – кивнула я и потерла руки. – Расспросим аборигенов – они скажут, кто его хозяин.

– Мне не сказали, – вздохнула Кира. – Я уже пыталась сама… Но аборигены, как ты их называешь, только активно навязывали мне свои услуги.

– Конечно, у них тут конкурентная борьба за денежки отдыхающих, каждому хочется продать богатым буратинам и мальвинам что-то свое, – кивнула я.

– Потому-то мне и понадобилась твоя, Люся, помощь. Ты тут вроде не чужая, значит, сможешь раздобыть информацию.

– Оно-то, конечно, так, вот только с чего бы Люсе стараться, тратить драгоценные часы своего честно заработанного отпуска на детективные труды? – Петрик перешел к делу.

Он вообще у нас частенько выступает в роли менеджера, потому что, в отличие от меня, никогда не стесняется говорить о деньгах и не упускает копеечку.

– Ну… Я могу заплатить, – растерялась Кира. – Не очень много, я же простой пиарщик, но…

– Погоди-ка, – осадила я дарлинга. Тот, судя по нахмуренным бровям, собирался набить нам цену рассказом о том, как опасна и трудна работа Шерлока, ну и Ватсона, конечно же. – Говоришь, ты пиарщик? Образование филологическое?

– Журфак. А что?

– Тогда нет проблем: я помогу тебе с поисками Макса, а ты напишешь для меня пару текстов. Точнее, не для меня, а для одного знакомого кандидата в депутаты, я дам тебе всю информацию, на среду нужна будет небольшая речь для встречи с избирателями. Идет?

– Договорились! – Кира обрадовалась, я тоже.

– Хитра ты, бусинка! – похвалил меня Петрик.

– Умна! – поправила я, подняв указательный палец.

Все машинально посмотрели в небо, обратив внимание на положение солнца.

– Ой, как время летит, уже за полдень, а у нас с Люсей солнцезащитное средство слабое, утреннее, всего тридцать SPF! – спохватился Петрик. – Разбегаемся, бусинки, все дела подождут до вечера, нам с вами вовсе ни к чему фотостарение и рак кожи!

Он заторопился, вскочил, цапнул одной рукой свой рюкзачок, другой – мое запястье и поволок меня к выходу. Я только и успела бросить через плечо ошарашенной нашей стремительностью Кире:

– Встретимся в семнадцать часов у чебуречной!

Все наши уже сидели в обеденном зале гостиничного ресторана.

– Ну, наконец-то! Где вы были? Эмма вернулся полтора часа назад! – Ревнивец Караваев встретил меня подозрительным взором и упреками.

– На пляж сходили, – вполне правдиво ответила я и, побросав на отодвинутый для меня стул вещички, поспешила удалиться в туалет.

Я надеялась, что к моему возвращению из дамской комнаты любимый успокоится, но вышло наоборот – Караваев только пуще разволновался.

– Тебе звонил какой-то мужик! – Он потряс в воздухе рукой с зажатым в ней мобильником. Моим, между прочим!