Любовь и птеродактили

– Слушаю, – сдержанно отозвалась я, поплотнее прижав мобильник к уху, чтобы поменьше услышали окружающие – особенно Дора.

– Слушай, я дико извиняюсь, что беспокою, но разве мы не собирались сегодня встретиться? – неуверенно спросила Кира.

Я свела глаза к носу, припоминая. Кажется, действительно собирались, но не условились, когда и где.

– Я сейчас на пляже, арендовала шатер, тут очень уютно, может, подойдешь?

– О? – Я воспряла духом. Пляж – это хорошо. Гораздо лучше, чем убогий номер Дорониной, в который она сейчас потащит нас с дарлингом, чтобы раздать какие-нибудь ЦУ или устроить мозговой штурм. – Скоро буду!

– Где это ты скоро будешь? И с кем? – обернулась со своего места рядом с водителем недовольная Дора.

– У меня агентурная встреча, Артемчик, останови на повороте. – Я завозилась, запихивая в карман мобильник и пристраивая на плечо сумочку.

– По поводу?

– По поводу поставленной тобой задачи, – соврала я, спешно придумывая подходящую отмазку.

– Какой задачи?

Хороший вопрос…

– Я бы сказал – которой! – Умница Петрик пришел мне на выручку, помогая потянуть время и вопросительно тараща глаза. – Ты же не скупишься на задачи для нас, дарлинг! То одно повелишь, то другое… То тебе новое корыто, то терем, то стать боярыней морскою!

– Морское, точно! – Я признательно улыбнулась другу и смело встретила подозрительный взгляд начальницы. – Ты же велела найти пропавший аквариум с рыбками – вот по этому вопросу у меня срочная встреча с инсайдером.

– У нас встреча, – поправил меня Петрик и грациозно перетек в сложную йоговскую позу, пристраивая на спину снятый было рюкзачок.

– С каким еще инсайдером? – не отставала Дора.

– А какие бывают инсайдеры, Федор Михалыч? – Артем остановил машину, я открыла дверь и без промедления полезла наружу, на ходу забалтывая начальницу: – Тайные, скрытые, глубоко погруженные!

– Как рыбы в воду! – веско добавил Петрик и ловко вывинтился из салона вслед за мной. Захлопнув дверь, он пошевелил в воздухе пальчиками: – Пока-пока! – Но, отвернувшись от отъехавшей машины, друг снял сияющую улыбку и прищурился с подозрением, как только что Доронина: – Куда это ты вдруг собралась, моя бусинка? Да еще без меня?!

– Звонила Кира, она ждет нас в шатре на пляже. – Я поспешила утащить дарлинга с проезжей части.

С Дорониной станется скомандовать водителю вернуться и усадить нас в авто. Она не дура, наша Дора, и может просечь, что мы с Петриком дезертировали с трудового фронта под надуманным предлогом. Тем более что никакой нужды в аквариумных рыбках у нас уже нет, мы же клубную встречу на яхте провести планируем, в море, в естественной среде всяких там жаберных…

– Ну, и какой из этих… – Петрик поискал подходящее слово, – …вигвамов наш?

Я с высоты набережной оглядела пестрый шумный табор у моря. Пляжные шатры представляли собой не вигвамы, а… Даже не знаю что!

У меня есть специальная коробка для украшений, она с перегородками, и в каждой клеточке лежит какое-нибудь колечко или кулончик. Пляжные шатры сверху выглядели очень похоже, разве что лежали в них отнюдь не бриллианты. Впрочем, и у меня в коробке не алмазы блещут – в лучшем случае, кристаллы Сваровски.

– Эклектика, – продолжал глумиться над пляжной архитектурой эстет Петрик. – Минимализм и символизм! Расчет на скудный кошелек и богатое воображение: представьте себе, что четыре столба, три простыни и парусиновая крыша – шатер Шахерезады!

– А внутри большой поролоновый матрас в непромокаемом чехле, выглядит довольно удобным, – разглядела я, поскольку упомянутой Петриком парусиновой крышей были оснащены не все шатры. Некоторые были полностью открыты солнечным лучам и любопытным взорам сверху. – О, я вижу Киру, она в первом ряду, пятая кабинка справа!

– Это где что-то желтое на чем-то зеленом? – Петрик прищурился – он близорук, но очки с диоптриями носить не любит, а дорогие многоразовые линзы бережет от соприкосновения с водой – соленой в море и хлорированной в бассейне.

– Да, матрас зеленый, а купальник у Киры желтый, – подтвердила я, беря курс на нужный шатер.

– В цветах футбольного клуба «Урожай», – фыркнул эстет, но последовал за мной как привязанный и в шатер шагнул, сокрушенно причитая: – Ах, Кира, милочка, я, конечно, понимаю, яркий солнечно-желтый оттенок illuminating – один из двух главных модных цветов сезона, но не в сочетании с гнилой зеленью!

– Где гнилая зелень? Это самые свежие ягоды и фрукты! – Кира непонятливо огляделась и кивнула на блюдо, при виде которого эстет и критик тут же подобрел и заткнулся.

Точнее, он заткнул себе рот инжиром, законопатил его ежевикой и виноградинами.

– Наш имиджмейкер хотел сказать, что твой желтый купальник прекрасен, но этот матрас цвета хаки его не достоин, – дипломатично объяснила я. – Привет, Кира. О, инжирчик! Дарлинг, оставь и мне хоть что-нибудь.