Любовь и птеродактили

– Насчет оплаты – я за эту работу с тебя бартером возьму, – сказала я, отворачиваясь от Петрика, который вытаращил глаза и покрутил пальчиком у виска.

– Э, Люся, Люся, я женат! – заволновался Бабай, и Петрик завел вытаращенные глаза под лоб, не прекращая ковырять висок – уже, как я поняла, не в мой адрес: очевидно, дружище весьма невысоко оценил предложенную к бартеру натуру Бабая.

– Да не таким бартером! Информационным!

– А, это сколько угодно, всегда пожалуйста, – успокоился чиновник. – Что тебе нужно узнать? Кадастровый номер участка на продажу? Планы реновации курортной зоны?

– Нет, все гораздо проще. Ты знаешь, что вчера тут, в поселке, утонули неопытные аквалангисты?

– Сам фабрикант Афанасьев с какой-то бабенкой, я в курсе. – Бабай озадаченно хмыкнул – Вот скажи мне, чего мужику не хватало? Богатый, свободный, здоровый – живи да радуйся, так нет же – сам себя угрохал безудержным пьянством и неисправным аквалангом! Хотя это, наверное, баба-дура его на авантюру подбила, все ж беды от вас…

– Вот-вот, про бабу я и хочу узнать! – влезла я в монолог шовиниста. – Кто она такая? Как зовут, откуда взялась и так далее. Можешь выяснить?

– Мне-то зачем выяснять, на то полиция есть, а я коллег в ГУВД подергаю, они никогда не откажутся поделиться информацией с пресс-службой администрации края, – похвастался Бабай. – А зачем? У тебя с Афанасьевым что-то было?

– Что-то было, – подтвердила я. – Но об этом не спрашивай, я тебе не пресс-служба ГУВД, делиться не обязана.

– Я услышал!

– Тогда до связи.

Я закончила разговор и посмотрела на Петрика. Тот дул губы, качал головой и укоризненно цокал, как белочка, которой попался гнилой орех.

– Что не так? – спросила я.

– Ты зачем отказалась от денег? Бабай все равно бюджет экономить не станет, положит твои кровные тугрики себе в карман. Он же жадный!

– На то и расчет, – объяснила я. – Он жадный и, чтобы положить мои тугрики себе в карман, расстарается и быстро добудет нужную информацию.

– А тебе придется написать речь для встречи с мамашами совершенно бесплатно!

– Переживу как-нибудь.

– Эй, вы там! Наверху! Осталось два бутерброда, вы точно не спуститесь? – покричала снизу Доронина.

– Мы не голодные! – ответил ей Петрик, приставив ладони ко рту подобием рупора.

– Тогда топайте дальше, следующая локация вон за тем мысом, а мы берегом пойдем! – Дора помахала рукой, указывая нам направление.

– Вот неугомонная, – вздохнул Петрик. – Пойдем?

Мы двинулись по тропинке над обрывом, а наши коллеги – по берегу. Расстояние нас с ними разделяло небольшое – метров десять, но в высоту. Тем не менее Артем, перепрыгивая с камня на камень, некоторое время добросовестно исполнял роль гида, рассказывая громко, чтобы все слышали:

– А это, впереди, так называемый Конский мыс – если приглядеться, он похож на морду лошади, пьющей из моря… За ним будет Тихая бухта, она примечательна тем, что в ней вода почти всегда спокойная, даже если по всему побережью штормит…

– По-моему, этот мыс совсем не похож на лошадь, – поделился со мной Петрик. – Не бывает лошадей с такими длинными и извилистыми шеями.

– Давай его переименуем, – предложила я.

Когда Петрик нудит или капризничает, с ним лучше не спорить. Лучше сразу согласиться – это дарлинга умиротворяет.

– Мыс Жирафий – пойдет? У жирафов как раз очень длинные шеи.

– Длинные, но не кривые, – не унялся дружище. – Мыс Змеиный – более подходящее название.

– Как-то страшно звучит. – Я поежилась и посмотрела за Конско-жирафо-змеиный мыс с высоты. Мы как раз вышли на самый гребень.

Ветер дунул так, что я пошатнулась, а Петрик снял бандану, повязанную как шейный платок, и стал прилаживать ее поверх своих прелестных кудрей, спасая их от превращения в некрасивое воронье гнездо. Не преуспел: очередной порыв ветра вырвал у него из рук цветную тряпочку.

– Моя бандана! – дружище всплеснул руками.

– Красиво полетела, – отметила я. – Как чайка, только красная в крапинку…

Если не приглядываться, косынка казалась алой в белый горох, но на самом деле светлые пятна представляли собой аккуратные маленькие черепушки. Петрик, как всегда, оделся ситуативно уместно, у него даже для Пиратской бухты подходящая тряпочка нашлась.

– И приземлилась красиво, – успокоился дружище, поскольку его прелестная бандана благополучно завершила свой недолгий полет под кустом ежевики и теперь краснела там, как особо крупный и яркий мухомор.

– Жди меня, и я вернусь, – пообещал Петрик, спускаясь по тропинке и бормоча: «Мы своих не бросаем, сейчас я тебя спасу, моя хорошенькая».

Я присела на нагретый солнцем камень, дожидаясь завершения спасательной экспедиции. Дарлинг наш очень трепетно относится к своим вещам. И то сказать, они у него сплошь дизайнерские, брендовые и трендовые…

– Ой, а это что? – донеслось до меня снизу. – Люся, тут под кустом что-то гладкое, розовое, хм, упругое… Ай!

– Ничего там не трогай! – встревожилась я, вскакивая с камня и изгибая вытянутую шею, совсем как тот неправильный конь, который дал название мысу.

Все равно ничего не разглядела – невидимый Петрик активно шуршал в кустах.