Любовь и Разум

Одни говорили, что не смогут выжить эти несчастные. Другие твердили, что организмы новорождённых крепкие и здоровые, значит, есть шанс, что они смогут жить. Некоторые отчаянные пессимисты предлагали сейчас же, пока они – несмышлёныши, сделать им эвтаназию.

–Это будет самое разумное решение и для них, и для родителей, – говорили они.

–Для родителя, – уточняли единомышленники.

–Тем более, и для родителя,– соглашались с поддержкой первые.

–Нет, это безжалостно. Они же живые существа, – возражали сторонники сохранения жизни. – Кроме того, это аморально, незаконно. Эвтаназия у нас запрещена.

–Есть ещё один аргумент в пользу сохранения жизни младенцам.

–Какой ещё аргумент? – вопрошали сторонники убийства.

–Мы получили для мировой медицины уникальный случай наблюдения и изучения такого необычного природного явления.

–Наблюдения и изучения несчастий и страданий живых существ – это преступно.

–Конечно. Наблюдение – преступно, а убийство живых существ – гуманно! – не сдавались противники эвтаназии.

–Господа учёные, кроме судьбы этих двух несчастных, не надо забывать и о человеческом существовании их родителей. Извините, родителя.

Такие споры продолжались несколько дней подряд. Не придя к единому мнению, учёные медики общались по телефону с мировыми «звёздами» медицины, советовались, спрашивали их мнение.

В конце концов, не найдя выхода и правильного решения, все светила разъехались по своим знаменитым медицинским учреждениям.

А, между тем, младший медицинский персонал и лечащие врачи без всяких споров и поисков делали своё дело. Два маленьких тельца окрепли, бесконечно, то в одиночку, то вместе энергично двигали своими восьмью конечностями. Наблюдать за ними было безумно интересно и медики, не забывая о своих обязанностях, смотрели, наблюдали, удивлялись, обменивались мнениями.

Самое интересное и необычное во всём этом было то, что неестественно большая голова близняшек вела себя совсем не по новорождённому.

Широко раскрытые их глаза во время бодрствования осознанно рассматривали подходивших и уходивших медиков. Поворачивая голову, то в одну, то в другую сторону, они рассматривали палату, словно выискивая кого-то, кто ещё не подходил к ним для знакомства и удивления.

При этом детки не издавали ни единого звука. Они ни разу не заплакали, не улыбнулись, не попросили еду или питьё. Их детское личико выражало некоторое беспокойство, раздражение.

Когда Анастасу впервые разрешили подойти к своим наследникам, у него возникло двойное чувство. Он обрадовался возможности, наконец, увидеть своё чадо, и тут его обуяла необъяснимая робость. Радость и страх, одновременно, сделали Анастаса растерянным, нерешительным.

Вот сейчас он увидит своих деток, деток его и Светланы! Подойдя к ним, он, как бы прикоснётся к своей любимой, снова встретится с живой Светланой. Это чувство его было естественным, интуитивным, бессознательным.

Робость смешивалась с ощущением радости в те мгновенья, когда он понимал, что сейчас встретится с чем-то необычным, неземным и, одновременно, отвратительным. Ему уже не раз описывали, рассказывали о двух детях в одном лице. Он слушал эти описания, но представить ничего не мог.

Удивительным в этой ситуации было то, что Анастас не был новичком для встреч с необычностью. На его жизненном пути были такие происшествия и явления, которые по своей необычайности и близко нельзя было сравнить с предстоящей встречей с сиамскими близнецами.

И, тем не менее, Одинцов робел.

Когда Анастас, в сопровождении доктора и санитара – на всякий случай поддержки – вошёл в палату к новорождённым, медсестра быстро отошла в сторону, предоставив возможность встретиться отцу с детками.

Что произошло далее, не ожидал и, даже не предполагал, никто. Анастас медленно подходил к кроватке, на которой лежали дети. Он, не моргая, смотрел туда, шёл и смотрел. В голове стучало. Полный сумбур мыслей, а мыслительная энергия возросла многократно.

Вдруг, глазки на личике близняшек округлились, уголки губ непривычно расширились, и два маленьких тельца, опираясь четырьмя ручками о кровать, начали медленно подниматься. Картина не для слабонервных! Медицинская сестра потеряла сознание, и подкосившиеся ноги не выдержали тучного тела. От опасного падения её спасло только надёжное, рядом стоящее кресло. Санитар, испугавшись, развернулся и быстро выбежал из палаты. Только врач достойно перенёс это необычайное зрелище.

Анастас подошёл ближе к кроватке, наклонился к ней и почувствовал, как тёплые, детские ручки обвили его шею. Он ничего не видел, только, понимал, что его коснулось тёплое, родное существо. Ассоциация с объятиями любимой женщины и, уже забытое ощущение детской нежности, лишили Анастаса чувства страха и неуверенности. В его голове стучала только одна мысль:

«Вот оно, это моё счастье. Это моя жизнь».

С этой минуты Анастас больше не сомневался в том, забирать деток из роддома или оставить их здесь, как безнадёжных.