Любовь и смерть на карантине

– Через четыре дня на свободу, – улыбнулся тот. – Ребята, а приезжайте к нам на Крещение. Если, конечно, тесты будут отрицательные. Завтра-послезавтра из поликлиники должны прийти. Забрать у нас всех мазки. Если все в порядке, то девятнадцатого утром нас снимают с мониторинга. И – да здравствует свобода! Заходите, чайку попьем или чего покрепче и еще раз все обсудим.

– Я тоже хотела к вам, – поддержала Люба. – Стас, ты как?

– Жена меня убьет. Хотя… Они с тещей вроде в церковь собирались. Меня на такие мероприятия не берут. Так что я с вами. Но до девятнадцатого еще дожить надо.

– Надеюсь, за эти четыре дня больше трупов не будет, – вздохнула Люба. – И с тестами у вас порядок.

Вернулась Людмила:

– Прошла проверку, теперь геолокация включилась.

– Нас твой муж от вашего общего лица девятнадцатого в гости пригласил, – ехидно сказал Стас.

– Классно! Я и сама хотела. Чего приготовить из вкусненького?

– Тут я тебе полностью доверяю. В кулинарии тебе нет равных.

– Ну, тогда я свинину в тесте запеку. Надо Петьке заказ сделать. Он вроде в мясе разбирается. Побалую вас.

– Я рада, что мы помирились, – неожиданно улыбнулась Люба. – Хотя повод меня не радует. Но все равно. Давно уже мы не собирались. А у нас с Лешей друзей, кроме вас, нет.

– Надо же: и я в друзья угодил, – съязвил Стас. Но тут же прикусил язык, потому что Градов посмотрел на него недобро.

– Все, отключаемся, – торопливо сказала Люба. – Мне работать надо. Веду прием пациентов онлайн. И тренинги.

– Отбой! – подхватила Людмила, поняв, что тема щекотливая. Самохвалов уж ляпнет так ляпнет. Мало ли кто с кем спал.

Конференция на Zoom закончилась. Втайне все понимали, что дело с мертвой точки не сдвинулось, напротив, все еще больше запуталось.

* * *

Этот гад от меня прячется! Я звоню, а он дверь не открывает! Хотя я прекрасно знаю, что он дома! Я прихожу к нему вечером, когда собака перестает выть. У меня внутри образовывается вакуум в этот момент. Я сижу и слушаю пустоту внутри. Странно, в эти мучительные минуты я особенно остро ощущаю свое одиночество. Хотя должен бы почувствовать облегчение, ведь пес замолчал.

И я иду к соседу, чтобы просто поговорить. Я хочу его спросить: что он чувствует, когда ее больше нет. Той женщины, которая его почти уже бросила. Я хочу сказать, что это я его спас. Избавил от страданий, которые пережил сам. Потому что меня-то бросили. Она нашла-таки своего Майкла. Или Джона, не важно. Я не узнавал его имени. Зачем? Она с ним списалась после того, как он оценил ее фото в купальнике. Сделанные, кстати, мною.

У меня есть папка, куда я их все скопировал. Зачем? Потому что это и в самом деле классные фотки. Я поймал-таки момент, и не один. Ее улыбку, загадочную, как у Моны Лизы, взгляд поверх солнцезащитных очков, опущенных почти на самый кончик носа, мечтательный, вдаль, на синюю морскую гладь. Развевающиеся на ветру белокурые волосы. Ну и фигура. Скрещенные ноги, правое бедро вперед, живот втянут. Она не идеальна, моя бывшая женщина, и роста невысокого, но эти два-три килограмма легко спрятать, если принять нужную позу. Она это умеет, а я удачно надавил на большую белую кнопку. И тут же нарисовался Майкл. Или Джон. Я не знаю, как его зовут, и не хочу знать.

Красивая… На этих фотографиях она очень красивая, моя бывшая женщина. Я задушил бы ее еще сто тысяч раз, и с удовольствием! Потому что она меня предала. Да ладно бы меня! Есть вещи гораздо страшнее. Мне рассказали о том, что было, пока я лежал в больнице с сотрясением мозга и сломанными ребрами. А ведь я ей доверял! Но у нее уже был Майкл или Джон. Я, конечно, об этом подозревал, но узнал наверняка, лишь когда загремел в больницу.

Точнее, когда меня выписали. Я вернулся – а ее нет. Моей женщины. И все это время она писала мне в вотсап! О том, что все в порядке, просто она очень много работает и не может прийти. Но уверена, что лечат сейчас хорошо. И кормят тоже. А сама меж тем собирала вещички. Как будто я мог с гудящей головой, весь ватный, на негнущихся дрожащих ногах, почти ничего не соображающий рвануть домой и остановить ее. Сказать:

– Останься.

С кем? Со мной? С неудачником, который, возможно, окажется на инвалидности и потеряет работу? Когда есть Майкл. Или Джон. Живущий в солнечной Калифорнии или Италии. А может, и в Испании. И там все уже на мази.

«Любимый, я скучаю (смайлики)».

«У тебя все в порядке?»

«Забегу как-нибудь, что тебе купить?»

«За тобой там хорошо ухаживают?»

…Переписка оборвалась внезапно. Сообщения от нее перестали приходить в мой мессенджер. А когда я попытался дозвониться до моей женщины, мне сообщили, что абонент временно недоступен. Больше я ничего не смог добиться. Она просто сменила номер. В вотсапе она больше не появлялась, поэтому я и сделал такой вывод. Последний раз в тот день, когда написала мне:

«Забегу как-нибудь…»

Видимо, для Майкла у нее был другой номер телефона. И для Джона. А этот – только для меня. И когда я стал не нужен, она просто выбросила старую симку на помойку. Как и меня.