Любовь и смерть в Италии эпохи Возрождения

И прошлым летом [1558 года] я отнес сто скудо наличными в компанию и сказал попечителям, чтобы они дали их Лукреции в качестве приданого и что я пожертвую сто скудо на алтарь Св. Екатерины в случае, если мы с ней умрем без наследников. И они сказали, что желают выслушать пожелания девицы. Они послали к ней Джакомино, Алеманно Алеманни, сестру Анджелу ди Казасанта и Баттисту Маратту, чтобы узнать волю молодой женщины. Но они не вошли внутрь, а послали сестру Анджелу, чтобы она узнала намерения Лукреции. И мне передали, что сестра Анджела побудила ее сказать неправду. И вот Лукреция, не зная, что я хочу на ней жениться, тоже заявила, что хочет стать монахиней, и попечители передали мне это и что она не хочет замуж.

Я вернулся к Сиджизмонде, ее подруге, и спросил ее, уверена ли она, что Лукреция хочет быть монахиней. Она ответила, что Лукреция – монахиня из-за меня. И я снова попросил найти ее, и она сказала мне, что Лукреция попросила ее выяснить мои намерения, хочу ли я на ней жениться или нет? И Сиджизмонда сказала ей: «Я не могу передать тебе весточку из-за попечителей». И Лукреция сказала: «Если ты мне не сообщишь, я стану монахиней».

Описанная Алессио как набожный поступок договоренность о том, что приданое возвращалось монастырю при отсутствии наследников, на самом деле было обычной практикой, когда средства поступали и из самой общины131.

Между собой они договорились, что Сиджизмонда поговорит со мной и даст ей полосатую шаль, если я хочу на ней жениться. И когда Сиджизмонда рассказала мне об этой шали, я купил три, чтобы она отдала их Лукреции. И в конце концов она взяла одну из них ей, а две других оставила себе.

Тогда я пошел к датарию и стал просить, не соблаговолит ли он велеть им отдать за меня ту молодую женщину, которую они обещали, ибо я точно знал, что она хочет за меня замуж. И епископ Веронский подошел и спросил: «Откуда ты знаешь, что она хочет за тебя?» И я сказал: «Если я смогу доказать, что она хочет за меня, дайте мне слово, как благородный человек, отдать ее мне потом». Он пообещал мне сделать это. Тогда я рассказал епископу Веронскому, что молодая женщина попросила Сиджизмонду, свою подругу, узнать, хочу ли я ее в жены и что я должен дать ей знак, и Сиджизмонда пообещала ей шаль, если я захочу взять ее в жены, и что впоследствии, когда [Сиджизмонда] поговорила со мной и узнала, что я хочу ее, я дал ей эту шаль, и она [Лукреция] приняла ее.