Любовь и смерть в Италии эпохи Возрождения

Была ли Лукреция в окне настоящей или это был жестокий розыгрыш, устроенный девушками, чтобы разогнать скуку? Последняя идея придает этой истории пикантный привкус интриги и иронии, но многочисленные детали рассказа Алессио подтверждают, что, кто бы ни выглядывал из окна – возможно, это была и Лукреция, – смешанные чувства девушки действительно были настоящими.

Я вернулся в дом Оттавиано Манчино весь в отчаянии и подошел к тому окну. Со мной была жена Оттавиано, сказавшая мне, что не выпускать девицу из монастыря – великий грех. И она также назвала большим грехом, что ее не выдают замуж. И вот эти три девицы подошли к окну. И я спросил, приходил ли кто-нибудь на переговоры. Они сказали нет. Разузнать это я попросил жену Оттавиано, но она сделала это тайно, чтобы никто не заметил. И тогда я почти совсем отчаялся и больше туда не возвращался – разве что иногда. И все равно те девицы продолжали приходить к окну и просить меня поскорее вывести их оттуда. И я сказал им, что хочу взять одну из них себе в жены и что я бы также выдал другую замуж.

Позже Алессио рассказал в суде, что хотел выдать одну из девушек за своего брата. «Я уже задумал выдать одну из них за моего брата, и они знаками объяснили, что согласны. И так я разговаривал с ними и два или три раза делал им знаки, что помогу им выйти замуж; ведь девушки двадцати – двадцати трех лет хотят, чтобы у них был муж»138.

Летом в какой-то момент назойливые ухаживания Алессио привлекли внимание римского губернатора, самого влиятельного магистрата города. Как сказал Алессио в своих дальнейших показаниях: «И он [губернатор] запретил мне [вступать с кем-либо в сообщение] в той обители, пока Лукреция не примет постриг, и сказал мне оставить все как есть, потому что они не хотят отдать ее за меня, потому что она хочет стать монахиней, и что, если бы я пожелал другую, мне бы ее дали»139.

Тем временем Алессио продолжал вербовать себе в союзники членов общины. Он привел в дом Панты некоего мессера Джакомо Виперу. «Панта сказала мессеру Джакомо, что он должен попытаться как можно быстрее вывести Лукрецию из монастыря и выдать ее замуж, ибо это большой грех удерживать ее, когда она хочет выйти замуж, и что неправильно не выдавать замуж молодых женщин, а потом держать их взаперти»140.

Затем наступил октябрь [1558 года], и они [поприветствовали меня как гостя, а не как мужа: неясный пассаж. – Т. К.]. Они постригли ее [Лукрецию] в монахини и [четыре слова трудно разобрать. – Т. К.]. И я зашел туда по велению сердца, и потому что те девицы просили меня побыстрее вытащить их оттуда. И когда я находился там, как-то в воскресное утро, меня арестовали и посадили в тюрьму.

Из более поздних показаний Алессио мы узнаем, что за день до ареста община запретила ему приближаться к монастырю141.