Любовь и страсть Демона

Через несколько шагов Давид смог различить очертания девушки-Ангела, которая сидела на ступеньках, раскладывая и складывая огромные, белоснежные крылья. Первым предположением Давида стала мысль, что это Авиталь, но он сделал ещё несколько шагов и, наконец, смог явственно разглядеть Ангела.

Это была хрупкая и тоненькая брюнетка с коротко стриженными волосами и огромными глазами, которые смотрели на Демона с нескрываемой добротой.

— Привет, Давид, — поздоровалась она с ним мелодичным голоском, — Я позвала тебя, потому что должна тебя кое о чём предупредить. Мила в опасности. Натан хочет выкрасть её из-за вашего будущего ребёнка. Адама.

Дав нахмурился. О каком ребёнке идёт речь, если всё, что было между ним и Милой, — относительно невинный поцелуй?

— Да, ты прав, что удивляешься. Только Натан не знает, что у вас с Милой ничего не было, он думает по-другому.

— Но зачем ему красть…Адама, если я и сам был согласен отдать его ему, когда сыну исполнится двадцать семь лет.

Ангел покачала головой.

— Давид, не в его двадцать семь лет, а через двадцать семь лет. Неужели можно так просто относиться к сделке с Демоном?

Давид задумался. А ведь Ангел права. Он настолько сильно хотел быть рядом с Милой, что совершенно не задумывался о том, что будет после. Тем более, что это «после» казалось таким далёким.

— Всё дело в том, что Адаму предстоит встать во главе Демонов во время грядущей битвы. Не спрашивай меня ни о чём сейчас, — подняла она руку, говоря этим жестом о том, что она знает суть вопроса, который уже почти сорвался с губ Демона, — У Натана есть одна идея, которая охватила всё его существо целиком уже очень давно. Он хочет встать во главе Ада. Мало того, он уже предпринимал попытку переворота, которая для него обернулась крахом. В Аду он больше не имеет ни силы, ни власти, ни крыльев. Но на земле он способен на многое, если не на всё. Так что твой сын теперь для него, — единственная надежда.

— Но зачем всё это нужно вам? Почему вы хотите уберечь того, кто встанет во главе Демонов?

Ангел призадумалась на секунду.

— Для этого у нас есть свои причины. Вот и всё, что я могу тебе сказать. Со временем ты сам узнаешь о них.

Она помолчала немного, словно прислушивалась к чему-то, доступному только ей.

— Да, ещё хочу тебя предупредить, что Натан будет очень зол, когда поймёт, что Мила ещё не носит вашего с ней ребёнка. Для него уже не будет смысла возвращать её тебе, потому что его замысел откроется. Он попросту её убьёт.

От этих слов Дав вздрогнул, а пальцы сами собой сложились в кулаки до боли в суставах.

— Торопись, Давид, Натан уже близко. Ты знаешь, где живёт Мила, езжай к ней.

И не успел Давид даже поблагодарить Ангела, или хотя бы узнать её имя, всё кругом исчезло, сменившись сплошной чернотой.

Давид сел на постели, первое время пытаясь понять, является ли темнота кругом продолжением его сна, или это рассвет ещё не разлился за окном. Он протёр глаза, а в голове всё ещё звучали слова Ангела: «Он попросту её убьёт».

Демон вскочил с постели, быстро надевая на себя первую попавшуюся под руку одежду, и помчался к Миле.

— С тобой всё в порядке? — Давид окинул цепким взглядом фигуру Милы, которая куталась в лёгкий домашний халатик и, взяв её за плечи, решительно отодвинул в сторону и прошёл в квартиру, чтобы убедиться, что кроме них с девушкой здесь больше никого нет.

— Что-то случилось? — вопросом на вопрос ответила Мила, зевая и не понимая, что происходит.

— Нет, всё хорошо, — улыбнулся ей Давид, бросая взгляд на распахнутую дверь. — Просто закрой дверь и одевайся. Нам нужно уехать отсюда.

Мила нахмурилась. Несмотря на то, что она доверяла Давиду, даже учитывая тот факт, что они были знакомы всего пару дней, ей не понравилось то, что он так просто командует, находясь в её квартире. За окном рассвет только-только несмело вступал в свои права, Мила совершенно не собиралась никуда ехать, тем более не собиралась ехать с Давидом. И всё же она закрыла дверь и вернулась к Даву.

— Назови мне хотя бы одну причину, по которой я должна сейчас, бросив всё, ехать с тобой куда-то. — Мила сложила руки на груди, а Давид вздёрнул бровь. Кажется, в Миле проснулась несговорчивость и проснулась она весьма некстати. Ну почему ей просто не поверить ему и не пойти с ним? Ведь не скажет же он ей сейчас, что это всё из-за того, что её хочет убить Натан, который охотится за их сыном. Причём этого сына даже не существует в планах ни у него, ни, тем более, у Милы.

— Просто поверь мне, когда я говорю, что нам нужно уехать отсюда. Прошу. — Добавил Давид более мягким тоном.

— Может, объяснишь мне, почему это я должна тебе поверить?

Давид чуть не взвыл от досады. Неужели придётся применять силу, насильно одевать Милу, а потом вытаскивать из дома и увозить? Нет, такого допустить нельзя. Но и промедление было смерти подобно, — он чувствовал это всем своим существом. Какую бы цель ни преследовала Ангел из сна, — было ясно одно: она говорила правду.

И словно в ответ на его мысли раздался какой-то оглушающий звук удара в дверь и Мила тонко вскрикнула.