Любовь и страсть Демона

Он наклонился к её груди, обводя по очереди языком то один, то другой сосок, слегка прикусывая нежную кожу, и с удовольствием слушая стоны девушки, которые он сам извлекал из её тела. Она зарылась пальцами в его волосы, прижимая его голову к себе, всё ещё обхватывая его торс ножками. Потом её ладони легли на резинку его нижнего белья и потянули вниз, и только совершенная близость их тел не давала ей снять этот предмет гардероба Демона полностью. Давид приподнялся, помогая Миле стянуть бельё вниз и когда опустился, чуть не взвыл от острого наслаждения, когда его плоть соприкоснулась с горячим лоном Милы. Она приподняла бёдра, и он оказался в ней целиком, исторгая из своей груди какое-то низкое, утробное рычание, которое было сродни рёву. Даву казалось, что он уже испытывает неземное наслаждение, несмотря на то, что он даже ещё не начинал двигаться в горячем теле девушки. И первый же толчок разлился по телу чистейшим экстазом.

Мила стонала, кусая припухшие от поцелуев губы, царапала кожу на спине Давида, раздирая её почти до крови, подавалась бёдрами ему навстречу, принимая каждый его выпад, и Давид сдерживал себя и сдерживал свои стоны, вглядываясь в её лицо. Она с трудом дышала, а воздух выбивался из её груди какими-то хриплыми частыми стенаниями. Если вообще можно было применить это слово к получению наслаждения. Наконец, девушка вцепилась одной рукой в волосы Давида на затылке, а другой, в валявшееся рядом с собой одеяло и выгнулась дугой, всё так же крепко обхватывая торс Демона ножками.

По её телу прокатывались волны удовольствия, смешанные с крупной дрожью, а крик экстаза так и застыл на губах.

Наконец, она затихла, и Давид сделал несколько последних сильных толчков, взрываясь в её теле ярчайшим оргазмом. Он запрокинул лицо наверх, прикрыл глаза, рыча от удовольствия и распахивая чёрные крылья, которые не смогли развернуться в тесноте комнатке полностью. Он отдавался своим ощущениям целиком, именно сейчас познав то наслаждение, которое было доступно только людям. Дыхание Милы снова выровнялось, она лежала, закрыв глаза, только грудь ещё бурно вздымалась после полученного наслаждения.

Давид перекатился на постель рядом с ней, ощущая в теле приятную ломоту. Мила, кажется, снова заснула, приоткрыв ротик и подложив ладонь под щёку. Давид опёрся щекой о руку, глядя на девушку и любуясь её красотой, потом бережно убрал с лица прилипшие прядки.

Это было его счастье, вот эта хрупкая на вид женщина, у которой в жизни было столько разных бед и несчастий. И ведь теперь он обрёк её на неменьшее несчастье, — стать матерью и женой Демонов, которые будут принимать участие в битве. И пусть эта битва будет ещё нескоро по человеческим меркам, скорее всего, Мила уже стала её неотъемлемой частью. Давид знал это. То, что случилось у них сейчас, несколько минут назад и сделало Милу частью того, что будет происходить в мире позже. Она не давала своего согласия на это, это не было её выбором и поэтому Дав чувствовал неправильность всего происходящего. Но изменить ничего было уже нельзя. Если только от их близости не получится Адам. Но Давид знал: всё уже свершилось.

Словно в ответ на его мысли за окном началось что-то немыслимое: более-менее посветлевшее небо заволокло чёрными тучами и эту черноту стали прорезать белоснежные вспышки молний.

Дав накрыл Милу одеялом и быстро оделся, возвращаясь в кухню и проверяя печь. Как он и думал, огонь в ней давно потух. Демон снова быстро подкинул в неё дров, наблюдая, как разгорается пламя и задумался, глядя на пляшущие языки. Он не учёл так много, когда соглашался на то, чтобы стать Демоном. Например, того, как и где они будут существовать после земной жизни. Ну, он, понятное дело, будет в Гадесе, но Мила? Неужели ей придётся обречь себя на греховное существование, чтобы попасть туда вместе с ним. И если «да», то в качестве кого? Человека, которого будут мучить? Демоницы? Нет, это немыслимо. Нужно было узнать об этом у кого-то, кто мог дать исчерпывающий ответ. Дав настолько глубоко ушёл в свои мысли, что не сразу услышал стон, исходящий из спальни, где находилась Мила. Он прислушался и когда стон снова повторился, вскочил на ноги и бросился к девушке.

Мила снова лежала без одеяла и спала. Только металась во сне и с губ её, то и дело, срывался жалобный стон.

— Мила, — тихо позвал Дав, присаживаясь рядом с постелью на корточки, и беря её безвольную руку в ладони. Рука девушки была горячей, даже для Демона. Он переложил ладонь на её раскалённый лоб и тут же отдёрнул прочь. Лоб был очень горячим.

— Мила! — уж громче позвал Давид, ощущая, как тревога захлёстывает его разум, вводя тело в некоторое подобие ступора.

Она не отзывалась и вообще никак не реагировала, только продолжала метаться на постели. Демон поднялся на ноги, оглядывая помещение и пытаясь придумать хоть что-то, что могло бы помочь ей. На глаза попался крошечный шкафчик, висящий на стене. Нужно было обследовать его на предмет нахождения там лекарств, но не успел Давид сделать к нему и пары шагов, как дверь в домик слетела с петель.