Любовь и тайны, меч и порох (СИ)

  Мысли о златокудрой красавице навязчиво лезли в голову главного мечника и мешали ему думать. Несколько походных и тоже очень недурных девиц увивались у княжеского шатра. Они считались служанками, но могли оказать и иную услугу. И это не воспринималось как грех. Во всяком случае, походный батюшка, все видя и зная, ничуть не возражал, повторяя мудрые слова:

  - Богу один раскаявшийся грешник угоднее сотни праведников коим и каяться не в чем.

  Когда же Алексей напомнил батюшке слова Христа о том, "что всякий смотрящий на женщину с вожделением уже прелюбодей в мыслях", а развратные служанки вызывают вожделение, священник заявил:

  - Господь мудр и милосерден. Он легко прощает грехи, вызванные слабость человеческой плоти. А вот иное, типа измены Православию и Родине, прощению не подлежит! Ты не мучайся, отрок, служи Отчизне, все убитые тобой на поле брани, все похотливые мысли и поступки в походе будут прощены Всевышним.

Нет, Алексей не приставал к служанкам и другим обозным женщинам, он думал о своей Аленушке. Здесь, среди исконно верующих, Алексей стал креститься, считая, что наши предки вовсе не такие несносные ханжи и невежественные люди, как думают его современники. На самом дела они мудры, понимают, что на первом месте у человека должна быть Родина, а потом уже все остальное.

  В середине мая под Торопцом армия Скопин-Шуйского встала в засаду. Семитысячный отряд конницы ляхов угодил в "мешок". Бой выдался ожесточенный, но скоротечный. У противника не было ни пушек, ни пехоты. А мощный и меткий огонь русской артиллерии выбил лучших вражеских бойцов уже в самые первые минуты.

  Тем не менее, Алексею Сотникову не повезло - получил все-таки шальную пулю в живот. Возможно, по ошибке или преднамеренно попал кто-то из своих. Ранение для Алексея не смертельное, но простой смертный в средние века от подобного "подарка" мог бы и не задержался в бренном теле.

  Сотникову пришлось снова уйти в ментальную медитацию, а Аленушку, которая лишь во время боя сбросила "плащ-невидимку", прислали присматривать за ним. Армия быстро продвигалась и главный мечник сидел в позе лотоса на специально сделанной для перевозки раненых господ телеге с обшитыми мягким мехом колесами. Алена время от времени смазывала рану своим секретным настоем. Она с радостью замечала, как быстро рана подсыхает и рубцуется.

  Алексей в своих ментальных видениях первым делом увидел стан "тушинского вора". Лжедмитрий при сообщении о полном уничтожении армии Кернозицкого впал в ярость. Часа три подряд "царик" бил все, что попадалось под руку, и жутко сквернословил, перемежая ругательства в адрес людей с грязным богохульством.

  После этого Лжедмитрий приказал сжечь дотла пару ближайших сел, а всех жителей перебить, не щадя даже младенцев.

  "Царик" напомнил не ожидавшим такой жестокости сподвижникам, что Чингисхан почти поголовно истреблял население даже сдавшихся ему городов. Самозванец поклялся превзойти Тамерлана, сложить после взятия Москвы высоченный холм из голов, казненных жителей.

  В припадке ярости Лжедмитрий напоминал своим брызганием слюны эпилептика, он действительно казался безумцем. Хотя и не был таковым. Претендент на трон понял, что с крушением Кернозицкого и его дни сочтены, а потому бесновался в ярости.

  Затем, когда ярость окончательно вымотала самозванца, "царик" потребовал себе элитного столетнего вина для утешения.

Пан Лисовский как главный военный представитель предложил было снять блокаду Москвы и всеми силами двинуться на ослабленного боями Скопина-Шуйского, но ложный царь, похоже, надолго вышел из игры.

Он молча пил вино и после нескольких чарок убойной выдержки свалился со стула и прямо на полу захрапел.

  В стане короля Сигизмунда известие о поражении Кернозицкого восприняли внешне спокойно. В самом деле, чего бесноваться, если армия готовится к генеральному штурму Смоленска, после чего пятьдесят тысяч ляхов и их наемников смогут, развязав себе руки, двинуться к Москве.