Любовь и так далее

ТЕРРИ: Можно вклиниться? То есть у вас приватная беседа или как? Могу скинуть сообщение по мейлу, если вам так удобнее. Но хочу сказать: я не допущу, чтобы пять лет моей жизни были выброшены псу под хвост. Я не собираюсь оставаться довеском к чужой истории.

Стюарт не прогадал, взяв меня на должность метрдотеля, и сам это понимал. Шеф-повар, хоть первоклассный, хоть дерьмовый, попросту не сможет о себе заявить, если у заведения не будет своего лица. С которого и начинается ресторан. А начинается он с ответов на телефонные звонки, с администратора за стойкой, с гардероба и бара. Требования к персоналу: поддерживать приподнятое настроение у клиента, даже если тот, придя вовремя, увидел, что его столик не готов; умение рассадить шестерых, когда столик был заказан на двоих; незаметно поторопить людей, чтобы не засиживались. Не подавать виду, если постоянный клиент, глубоко женатый каждую пятницу в двадцать часов тридцать минут, начинает захаживать и по вторникам, но уже с подругой. Распознавать, в какой связи счет требует женщина: потому ли, что она платит, или потому, что ей уже обрыдло это свидание. А если распознать не удалось, то ненавязчиво оставлять счет где-нибудь посередке. Мелочи, но существенные.

Я владела всеми этими навыками, а потому клиенты считали, что у нас бесподобный шеф-повар, хотя он был не более чем приличный. А когда Стюарт решил перейти на эко-продукты, чтобы уж точно подняться на новую высоту, шеф просто взбесился, так как повара, не пускаясь в объяснения, выбирали продукцию знакомых поставщиков. Поварам лучше знать, что дает навар, если вы меня понимаете.

Так вот: нашли мы другого шеф-повара, более квалифицированного, но он тоже взбесился, так как, по его словам, Стюарт не умел выбирать рыбу. Мясо, овощи, фрукты – это нареканий не вызывало, но рыба ни к черту не годилась. В конфликтах между кухней и директорским кабинетом я выступала в роли ООН. И Стюарт – надо отдать ему должное – это ценил.

В Штатах сложилось совершенно определенное представление о британцах, особенно в таких городах, как Балтимор, – это, чтобы вы понимали, очень американский город. Уоллис Симпсон, которая окрутила вашего короля, была родом из Балтимора. Британцев мы видим нечасто, а потому мыслим стереотипами: британцы – снобы, они кучкуются своей компанией, причем каждый старается увильнуть от оплаты счета за алкоголь. И еще: их мужчины – это, извините за выражение, чайные пакетики. Но Стюарт оказался другим. Поначалу держался скованно, зато платил нам не ниже рыночной ставки и, судя по всему, прикипел к американцам. Пригласил меня на свидание, но я твердо сказала «нет»: крутить шашни на рабочем месте – не в моих правилах, я давно так решила. Тогда он разыграл театр одного актера – ну, вы понимаете: мол, он не сведущ в вопросах американского этикета, он уважает мое право отказаться, но неужели у нас не существует каких-нибудь неписаных социальных норм, которые позволили бы мне согласиться, не идя на компромисс? Я ответила: ну почему же не существует? Можешь угостить меня в баре, если я тебя правильно поняла. И мы посмеялись.

С этого все и началось. Слушайте, я не собираюсь посвящать вас во все подробности. Даже не просите. Но хочу кое-что уточнить, пока вы не копнули глубже. Стюарт рассказывает о своей жизни примерно так: медленная раскачка, неудачный первый брак; переехал в Штаты, организовал свой бизнес, поднялся; удовлетворительный, но недолгий второй брак и безболезненный развод; соскучился по Англии, решил применить свои деловые навыки в родной стране. Очередная американская история успеха – мы такие обожаем. Парень болтался, как незнамо что, но собрал волю в кулак и двигается дальше.

Что ж, согласно одной из американских свобод, каждый, безусловно, имеет право на собственную трактовку личной жизни. Хотите – верьте. Верьте до поры до времени.