Любовь и удача

Мы с Роуэном осторожно скатились по земляной горе вниз. Вал и деревья приглушали ветер, и он лишь легонько колыхал траву. «Настоящие феи не столько исполняют мечты, сколько направляют на нужный путь, помогают понять, чего на самом деле жаждет твое сердце, и подталкивают к цели. Так что прислушивайся к шорохам в лесу, пуговка. Возможно, ты узнаешь нечто неожиданное», – вспомнилось мне.

На сером пне в середине круга лежали маленькие сокровища: три золотых наперстка, серебряная зажигалка, две жемчужные заколки и горка монет.

– Ух ты, – прошептал Роуэн. Он вытащил из кармана горсть монет и жвачку в фольге.

Я откопала в кармане сдачу с нашего завтрака в кафе. Одну монетку я протянула Иэну:

– Мы загадаем желания и положим на пень наши подношения.

– Прямо как Джаред, – победно заявил Роуэн.

Иэн широко распахнул глаза, и не потому, что Роуэн говорил чересчур громко для чувствительных фей.

– Сюда приходил Джаред?!

Роуэн кивнул, улыбаясь до ушей:

– Сегодня утром я читал про ранние годы существования группы и наткнулся на старое интервью, в котором Джаред рассказывал, как побывал в кругу фей неподалеку от Кова. Вообще-то он ехал на юг, в Кинсейл, но решил пообедать в «О Боэар» и там познакомился с Мириам.

Я радостно подпрыгнула:

– Он загадал желание и оно сбылось! Думаешь, это именно тот круг из интервью?

Роуэн пожал плечами:

– Точно не скажу, но он рядом с Ковом, а из Дублина сюда ведет, считай, только одна дорога. Знаете, что мне особенно понравилось? Вместо того чтобы пожелать музыкальной славы, Джаред попросил у фей направить его в нужную сторону. Через несколько часов он встретил Мириам, а дальше вы всё знаете.

– Роуэн, это просто бомба! – завопил Иэн, наплевав на нежные ушки фей. Он ткнул пальцем в пень: – Вот он, корень группы! Здесь она и началась!

Роуэн горделиво развел руками:

– Я же обещал, что не подведу.

Я стиснула его ладонь:

– Спасибо, Роуэн.

– Ладно, пора загадывать желания, – объявил Иэн. – Феи помогли Джареду, помогут и нам. Роуэн, ты нас сюда привез, так что ты первый.

Роуэн подошел к пеньку и положил жвачку в блестящей фольге рядом с жемчужной заколкой. Затем он выпрямился и расправил плечи. Повисла долгая пауза, а потом Роуэн сказал ясно и четко:

– Я хочу, чтобы мама с папой оставили друг друга в покое.

Мне стало неловко, как будто я заглянула в чужую душу. Мы с Иэном переглянулись. Может, Роуэну надо побыть одному? Я попятилась назад, но тут Роуэн снова заговорил:

– Они только и делали, что ссорились, сколько я себя помню. – Он повернулся к нам, и выражение лица у него было предельно спокойным. – Постоянно ругались. Даже на людях. Однажды мы ужинали в ресторане, и мама с папой так завелись, что нас выпроводили на улицу. – Он поежился. – Когда на Новый год они сказали, что разводятся, я испытал только облегчение. Подумал, наконец-то все закончится. Вот только ничего не закончилось. Они живут раздельно, но до сих пор мучают друг друга. А я оказался меж двух огней, и мне никуда не деться. – Он махнул рукой на машину: – Они требуют, чтобы к концу лета я решил, с кем буду жить, поэтому все мои вещи лежат в Клевер. Я пока не определился. И у отца, и у матери мне будет грустно.

У меня сдавило горло.

– Роуэн… – начала я, но так и не придумала, что сказать.

Роуэна омывал печальный солнечный свет. Я даже не подозревала, что ненависть может терзать человека с той же силой, как и любовь. У меня сердце разрывалось от сочувствия к Роуэну.

– Мне очень-очень жаль, – сказал Иэн. – Я и не знал, как тяжело тебе приходится. Иначе попытался бы помочь.

– Ты мне помогал, просто сам об этом не подозревал. – Роуэн опустил взгляд. – Мне хотелось общаться с кем-нибудь, кто ничего не знает о моей семье. Извините, что я вас без конца одергивал, когда вы спорили. Ваши ссоры напоминали о родителях. Конечно, у вас мама, судя по всему, строгая, но вы заботитесь друг о друге, и видно, что отношения у вас в семье теплые. – Он снова посмотрел на нас. Вид у него был уязвимый и несчастный. – Я бы хотел того же.

Я подбежала к Роуэну и обняла его:

– Роуэн, у тебя есть мы. Мы рядом и не бросим тебя, пока ты в нас нуждаешься.

Иэн тоже подошел его приободрить.

Я бережно положила монетку на пень:

– Я желаю, чтобы Роуэн был счастлив, чтобы знал, что он не одинок.

– Я тоже, – сказал Иэн, опуская монетку рядом с моей. – Хочу, чтобы у Роуэна все было хорошо.

Роуэн промолчал. Ему и не надо было ничего говорить. Последние три дня – три безумных дня – он поддерживал нас, не давал цапаться, терпел наше ворчание. Это мы должны были его благодарить.

Наконец он нарушил тишину:

– Кажется, помогло. Ну что, поехали на «Электрик-пикник»?

– Почему бы и нет, – беспечно бросила я, и Иэн ухмыльнулся. – Других планов у меня как бы и нет.

Мы уже перелезали через вал, когда у меня зажужжал телефон. Иэн напрягся:

– О нет. Уолт проговорился?

Я поднесла экран к глазам. Сообщение было от Оливии.

ЭДДИ, ТЫ КАК? ТЕПЕРЬ ВСЕ ОБСУЖДАЮТ КАББИ И ТВОЮ ФОТОГРАФИЮ