Любовь и уважение

Иерархия: «Когда ты говоришь, что я безответственный, это звучит неуважительно. Признаюсь, что иногда я что-то упускаю, но я достаточно хорошо обеспечиваю семью и защищаю ее, и все, что ты говоришь, мне больно слышать».

Авторитет: «Когда ты без меня принимаешь решения относительно детей, я чувствую проявление твоего неуважения ко мне и выгляжу в собственных глазах незначительной сошкой. Пожалуйста, везде, где это возможно, включай меня в повседневную жизнь семьи».

Проницательность: «Когда ты закатываешь глаза и говоришь, что это нелепо, твои слова звучат неуважительно. Я знаю, что у тебя есть интуиция во многих аспектах, но и я обладаю проницательностью, которая может во многих случаях помочь».

Отношения: «Когда ты отказываешься пойти вместе со мной на баскетбол, это мне кажется проявлением неуважения. Я знаю, что из-за детей ты не можешь ходить со мной повсюду, но мне нужно, чтобы ты была со мной как друг, а в последнее время мне этого не хватает».

Сексуальность: «Когда ты сказала, что слишком устала для любви, мне твои слова показались демонстрацией неуважения. Я понимаю, что ты устаешь, но я надеюсь, что ты понимаешь также мои потребности в этом смысле. Я озабочен не столько сексом, сколько мне нужно чувствовать тебя рядом, очень близко».

Приложение Г. Есть ли альтернативы любви и уважению?

Иногда мне присылают письма или задают такие вопросы при личной встрече на конференциях: «Мы не подходим под ваше описание мужа и жены. Именно она прячется за каменной стеной, а я пытаюсь выяснить все проблемы». В ответ на это я говорю, что культурные и личные особенности могут варьироваться. Тому примером могут послужить мои родители. Мой отец мог подойти к матери с шумом и громкими, гневными криками, потому что ему хотелось с ней пообщаться. А мать садилась и замолкала. Тогда он тоже уходил в себя, и в доме на несколько часов, а иногда и дней воцарялось ледяное молчание.

Оба моих родителя хотели общаться друг с другом, но не делали этого из-за невежества или страха. Мама жаждала близости с отцом (как любая женщина хочет быть близкой со своим мужем), но она отступала, потому что боялась гнева отца. Папа тоже хотел установления близких отношений с мамой, но то, что он чувствовал неуважение к себе (долгие годы он был единственным кормильцем в семье), заставляло его испытывать отчаяние и возмущение. Однако на глубинном уровне моя мама все так же искала любви, а отец искал уважения.

Мы проделали и другие исследования, касающиеся исключений. Например, одна женщина написала нам, что в некоторых аспектах ее муж был в большей степени «розовым», чем «голубым», а она была окрашена в более «голубые» тона, нежели в «розовые». Она выросла в доме, в котором доминировали ценности ее отца: образование, интеллект, сила, гордость и сдержанные эмоции. Она писала: «Естественно, когда я стала женщиной, я считала, что для того, чтобы почувствовать себя любимой (я имею в виду любовь, которая коснулась бы глубин моего сердца), я должна добиться признательности в тех областях, которые были естественными для «голубой» половины человечества, а не «розовой».

С другой стороны, ее муж вырос в очень теплой, дружелюбной обстановке, полной безусловной любви. «Поэтому, само собой разумеется, – продолжает она, – он вырос, ВЫСОКО ценя все те «розовые» тенденции, которые позволяли ему чувствовать себя полноценным и безусловно любимым».

Короче, эта жена сосредоточилась на уважении, чтобы добиться любви. Ее муж сконцентрировался на любви, чтобы получить уважение. И пока я не помог им разгадать эту головоломку, она думала, что ее глубочайшей потребностью было уважение, а он считал, что высочайшей ценностью в его жизни была любовь. На самом деле, он все время делал «розовые» вещи, чтобы добиться уважения, и она делала «голубые» вещи, чтобы добиться любви.