Любовь и вера Надежды Гречихиной

Звонок коротко дзынькнул и оборвался. В темноте раздался женский крик и грохот падающего металла. Мы остановились и обернулись.

Окна соседнего дома немного освещали картину дорожно-транспортного происшествия. Старомодный велосипед с изогнутой дамской рамой лежал на боку. Дама, управлявшая им, вероятно, успела соскочить в последний момент и стояла рядом, нагнувшись и протягивая вперёд руки. Жертва наезда – мужчина в чёрном костюме – лежал на спине, широко раскинув в стороны руки и ноги, как морская звезда. Не смотря на тёплую погоду, его пиджак был застёгнут на все пуговицы, а голову покрывала кепка. Её козырёк устремился к невидимым за облаками звёздам.

Мы повернулись и подошли к пострадавшему. Женщина-велосипедистка опустилась перед ним на колени и пыталась определить: жив тот или уже нет. Мы тоже наклонились. От мужчины сильно пахло алкоголем. На левой стороне груди большой кляксой расплывалось красное пятно.

– Ой! Кровь! – вскрикнула Оля и крепко сжала мою руку, впиваясь в кожу острыми ногтями.

– Это не кровь, – сказала женщина. – Это какая-то ленточка.

Неожиданно, мужчина, продолжая лежать на спине, выпрямился, соединил ноги и выставил вперёд руку. Громким голосом, искусственно картавя, он сказал:

– Товарищи! Трагедия, о которой нам так долго говорили большевики свершилась. Велосипед революции, товарищи, поразил алкоголизм в самую печень. Пьянству бой, товарищи! – Он поднял вторую руку и, протянув её к женщине, уже обычным голосом попросил: – Сударыня, помогите, пожалуйста, подняться русскому человеку. А то у меня после трудовой смены координация движений нарушилась.

Женщина поднялась с колен и потянула его за руку. За другую руку ухватился я. Вместе мы привели мужчину в вертикальное положение.

Перед нами, как монумент, стоял собственной персоной великий вождь мирового пролетариата – Владимир Ильич Ленин. Он был с бородой, в кепке и с красным революционным бантом на лацкане пиджака. Но в отличие от своих многочисленных бронзовых близнецов, наш Ильич был из плоти и крови, и путь в светлое будущее указывал не одной, а сразу двумя руками.

– Ленин, – удивлённо выдохнула женщина.

– Я его знаю, – сказал пожилой мужчина, остановившийся рядом с нами. – Он около Кремля с туристами фотографируется. Там у них ещё Сталин есть и Брежнев.

– ООО «Красный треугольник надежды» – тематические праздники, юбилеи и корпоративы. Постоянным клиентам скидка. По вопросам организации обращайтесь…, – сказал Ленин и быстрым движением достал из нагрудного кармана визитную карточку. – К сожалению, последняя, – добавил он, повертел карточку в руках, раздумывая кому отдать, и протянул женщине.

Она, как заворожённая, смотрела на Ильича. Машинально взяв бумажку, женщина повернулась и протянула её мне. Затем охрипшим голосом сказала:

– Подержите, пожалуйста, я велосипед подниму.

Передо мной стояла Надежда Константиновна Гречихина.

Сказав это, она снова повернулась к Ленину и продолжала стоять, жадно всматриваясь в него, как будто не верила, что наконец встретила того человека, которого искала всю жизнь. Не отводя от неё глаз, Ленин нагнулся и поднял велосипед с земли. Алкоголь чудесным образом выветрился, его движения были быстрыми и ловкими. Они смотрели на друг на друга, как смотрят влюблённые после долгой разлуки.

– Вы здесь живёте? – спросил Ильич. – Позвольте вас проводить?

Она ничего не ответила, только кивнула в ответ.

Они повернулись и пошли вдоль по улице Айвазовского, в сторону, где на краю неба ещё виднелась алая полоска догорающего заката.

Дома я рассмотрел визитную карточку. На ней было написано: «Борис Моисеевич Койфман. Организация праздников. Фото и видео. Профессиональный монтаж».

Через год дочка моих друзей выходила замуж. Свадьбу справляли по-модному – в лесу. Сначала лазали по канатам и деревьям, выполняли разные задания креативных массовиков-затейников, а потом устроили перестрелку из пневматических ружей цветными шариками с краской. Пейнтбол набирал популярность.

Пока молодёжь с гиканьем носилась и пуляла друг в друга, я подсел на лавочку к фотографу.

– Выпить за молодых не желаете? – спросил я, заранее зная, что он откажется. Сейчас на работе пить не принято. Это в моём октябрятском детстве приглашённому на свадьбу музыканту ставили сверху на баян стопку водки, которую он одним махом выпивал, не переставая играть и не отрывая пальцев от кнопок. Где теперь те баяны, и где теперь те баянисты. Нет их, вывелись все…

– Спасибо, не пью, – сказал он. – Уже год, ни капли. Горжусь собой.

– А что? Были проблемы? Извините, если не то спрашиваю.

– Да были… Каждый день после работы – в зюзю напивался. Шальные деньги водились…

– Я не знал, что у свадебного фотографа большие доходы.

– Сейчас да. А до этого я, можно сказать, в шоу-бизнесе работал. А год назад женился… Представляете, невеста прямо на улице на меня наехала…

– Смелая женщина. Повезло.

– Не в этом смысле. Она реально на меня наехала – велосипедом… С тех пор вместе живём. Не пью…

Без бороды, усов и кепки он выглядел, как обычный мужик средних лет.