Любовь и верность

Он должен увидеть ее, пусть даже спящей. Алек вставил отмычку в замок и нажал на дверную ручку. Возле кровати горела медная лампа, что значительно облегчало его задачу. Мэри казалась ужасно маленькой в своей постели, а ее лицо было таким же белым, как одеяло. Между ее бровями залегла морщинка, словно она пыталась во сне разгадать какую-то загадку, а ее коса в полумраке была темнее, чем обычно. Алек протянул руку, чтобы прикоснуться к лежащему на подушке завитку на конце косы, – он был влажным. Должно быть, она приняла ванну после их ухода, чтобы смыть следы Джозефа Бауэра со своей кожи и даже с волос. Сердце Алека сжалось от горечи.

Алек спросил себя, всегда ли Мэри спит со включенным светом, или события прошедшего вечера так напугали ее, что она видит опасность даже в тенях? Еще один груз на его душу.

Что ж, он увидел ее и может быть удовлетворен. Алек сделал шаг назад и споткнулся обо что-то мягкое. Подушка. Вещь абсолютно безопасная, но тем не менее он быстро выругался. Даже этого тихого ругательства, увы, оказалось достаточно для того, чтобы разбудить Мэри. Она села в постели, широко распахнув глаза.

Дьявольщина! Быстро сбежать из ее спальни не удалось, и, судя по выражению ее лица, он сейчас получит вполне заслуженный выговор.

– Это всего лишь я, Мэри, – шепотом проговорил Алек. – Не тревожься. Я ухожу.

Она недоуменно заморгала.

– Ч-что ты здесь делаешь?

У нее хватило здравого ума говорить тихо. Оливер прибежит сюда со скоростью света, если смежная дверь все еще не заперта. Но Алеку не хотелось причинять мальчишке боль, если придется защищаться. Но и сама Мэри может встать и ударить его.

– Я зашел посмотреть, все ли с тобой в порядке, – объяснил Алек. – Все хорошо?

– Все было хорошо, – ответила она. Морщинка между ее бровей стала глубже. – Уходи!

– Не могу. Точнее, не уйду, пока не скажу того, что должен сказать. Мне очень жаль, что прошлым вечером все так вышло. Это из-за меня ты была в опасности, и я не думаю, что когда-нибудь смогу простить себе это. – Слышит ли она искренние нотки раскаяния в его голосе?

– Он уехал?

Можно и не спрашивать, о ком она говорит.

– Да. Я сам посадил его в фургон.

Мэри взглянула на его руку. В ней в свете лампы по-прежнему поблескивала отмычка.

– И украл его ключ, – проговорила она.

– Чтобы защитить тебя и других постояльцев. – Алек уронил ключ на прикроватную тумбочку. – Я воспользовался им лишь потому, что Оливер не впускал меня. Он сказал мне, что ты легла спать, но я должен был увидеть тебя своими глазами.

– Мне понадобилась целая вечность, чтобы уснуть, – недовольно промолвила Мэри.

– Я могу посидеть с тобой, пока ты не заснешь снова. – Он сможет быть рядом и бодрствовать.

И попытается сдержать свои руки.

Мэри приподняла рыжеватую бровь.

– Да, это поможет мне расслабиться, – язвительно проговорила она. – Такой великан, как ты, в изножье моей постели будет следить за каждым моим вдохом, за каждым движением.

Он не мог даже рассердиться на нее за это сравнение. Неуклюжий увалень!

– Клянусь, я не скажу ни слова.

– Это ни к чему, – заявила Мэри. – Я и без того буду чувствовать, что ты рядом. – Она заправила за ухо выбившуюся из косы прядку волос. – Но, думаю, нам все же стоит потолковать. О понедельнике.

Сердце Алека подскочило в груди. Он уже думал об этом – она не сможет лечь с ним или с кем-либо другим в постель в понедельник. Возможно, она вообще никогда не сможет быть с мужчиной.

– Нам не нужно ничего делать. Обещаю не прикасаться к тебе, если только ты сама этого не попросишь. И я не буду ждать твоих прикосновений. Не думаю, что после того кошмара, который ты пережила, в тебе сохранилось доверие к мужчинам.

Ее губы сложились в ровную букву «о».

– Как ты догадался, что у меня в голове?

– Я же не полный болван. Будь я на твоем месте, я бы швырял в тебя всеми бьющимися предметами за то, что ты втянула меня в эту историю. Однако ты заслуживаешь отдыха после того, что произошло. Да, в моем доме не хватает слуг, но я сам позабочусь о твоем комфорте.

– Ты хочешь стать горничной леди? – Мэри уже почти улыбалась.

– Не просто какой-то там леди, Мэри. Твоей горничной. – И черт его побери, если он не собирается выполнить своего обещания. Ее нынешняя уязвимость взывала к его гордости, и он понимал, что ее смелость пока что отступила.

Подтянувшись на руках, Мэри села поудобнее. На ней была простая и скромная ночная рубашка, застегнутая до подбородка. Подумав о том, что это потрясающе привлекательная вещица, Алек тут же мысленно отругал себя за это наблюдение. Если он хочет, чтобы она ему доверяла, он должен сдерживать свои животные инстинкты.

Мэри едва не изнасиловали. Разумеется, ей не хочется ехать в Рейнберн-Корт, чтобы воплотить в жизнь собственную сумасшедшую идею. Алек осторожно сел на край кровати, изо всех сил стараясь казаться поменьше.

– Все будет хорошо, Мэри, – промолвил он. – Несколько дней на свежем горном воздухе, хорошая еда и…

– А я-то думала, что твоя экономка ушла.

Черт! Не будет же он в самом деле предлагать ей все, что есть в доме. Может, похитить на неделю одну из кухарок в отеле?