Любовь и война. Великая сага. Книга 2

Билли отодвинул лейтенанта в сторону и врезал кулаком в лицо капитану, который был на голову выше его. Кулак угодил наглецу в подбородок. Присутствовавшие в палатке вскочили и закричали, как на петушиных боях.

– Эй, освободите место для джентльменов!

– Не здесь! – запротестовал маркитант, размахивая дубинкой.

Никто не обратил на него внимания.

Капитан расстегнул воротник. Какой же я дурак, сказал себе Билли, сжимая и разжимая кулаки. Просто набитый дурак.

Кто-то вошел в палатку и окликнул его по имени, но Билли не повернулся, глядя в упор на капитана, который уже шагнул к нему с разъяренным криком:

– Сейчас я тебе покажу, ты, мелкий республиканский говнюк!

Огромный кулак со свистом пронесся в воздухе и въехал в лицо Билли, пока тот еще только поднимал руки. Его развернуло на месте, и он упал на стойку; из обеих ноздрей хлынула кровь. Здоровяк-капитан снова размахнулся, но Билли сумел избежать удара, подставив руку. Тогда капитан ударил его коленом в пах, и Билли опрокинулся на спину. Его противник с ухмылкой занес ногу над его лицом.

– Вот вы где, – произнес знакомый голос из-за спин зрителей.

– Довольно, Роулинс! – воскликнул Кастер. – Может, он и республиканец и любитель черномазых, но он заслуживает честного обращения!

– Да что вы говорите? Не может быть. – Нога в тяжелом ботинке начала опускаться; Билли попробовал откатиться в сторону, понимая, что делает это слишком медленно.

Неожиданно Роулинс дернулся назад. Ботинок, вместо того чтобы впечататься в лицо Билли, смешно задергался в воздухе. Приподнявшись на локте, Билли с изумлением увидел причину такой метаморфозы. С перекошенным от ярости лицом Лайдж Фармер держал капитана за плечи, а потом с силой отшвырнул его в сторону. Тот брякнулся оземь, вскрикнув от боли.

– Держитесь подальше от этих хлыщей, – сказал Лайдж, помогая Билли встать.

Никто не набрался смелости что-нибудь сказать, учитывая внушительные размеры Фармера и его грозный взгляд, направленный на кружок обожателей Джорджа Макклеллана.

– А вам я бы не советовал слишком распространяться об этой истории, – повернулся он к Роулинсу. – Если вы все же попытаетесь, я буду свидетельствовать против вас.

Билли взял со стойки свою фуражку и вышел из палатки. Отойдя на несколько шагов, он услышал, как Кастер снова засмеялся, к нему тут же присоединились его дружки и даже гавкающая собака.

Окровавленное, избитое лицо горело. Лайдж коснулся его рукава:

– «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»[27].

– Простите, Лайдж, я бы не смог. Он ударил подло, а потом еще пытался расплющить мне лицо ботинком. Хотя, возможно, я бы от этого только похорошел. Вы как думаете?

Фармер не улыбнулся и ничего не ответил. Билли тоже посерьезнел и потрогал синяки на лице.

– Вот такие офицеры и раздирают армию на части, – сказал он. – Я слышал, что такие разговоры идут, но не верил до сегодняшнего вечера.

– Этого следовало ожидать. Да, генерал, безусловно, обладает глубокими познаниями в военной науке, но и амбиции у него также немалые. Это видно по его приказам, его обращениям к войскам и поведению его штабных офицеров.

– И этот златокудрый лейтенант один из них.

– Да. Я приметил его еще раньше. Такого трудно не заметить. Он даже одевается так, чтобы привлечь внимание.

– Я понимаю, глупо было связываться, но они оскорбляли моего брата Джорджа, и я не смог стерпеть. Спасибо, что оттащили от меня этого капитана. Еще минута – и от моего лица мало бы что осталось. Вы появились как раз вовремя.

– Ну, это была не совсем случайность. Я искал вас. Нам приказано выступить до рассвета. Так что политические битвы пусть ведут другие. У нас своя война, и времени на глупости нет.

Билли подумал о густых лесах, сквозь которые им приходилось прорубаться, о замощенных бревнами дорогах и наведенных мостах.

– Да, это действительно так, – сказал он, – работы у нас много. Но я все равно благодарен вам, Лайдж. – Он испытывал к Фармеру такие же теплые чувства, как к своему покойному отцу.

Фармер хлопнул его по спине и пошел дальше, напевая: «О благодать!»

В том, что атмосфера в армии с каждым днем становилась все более невыносимой, не было ничего удивительного, с горечью думал Билли. Они стояли практически на пороге столицы Конфедерации, которую защищали не такие уж большие силы, однако кампания велась вяло и нерешительно, а обходилась очень дорого. И этим вечером Билли лично напоролся на одну из причин такого странного противоречия. Теперь он боялся, что еще задолго до окончания этой осады десятки людей могут погибнуть без всякого смысла, став жертвой непомерных амбиций генерала или его мании преследования. Попасть в число этих жертв ему совсем не хотелось.

Глава 55

В последнюю неделю мая появилось ощущение, что крах близок. Оно посещало Орри каждое утро, когда он пил мерзкое пойло из вареной кукурузы, которое теперь подавали на завтрак в пансионе вместо кофе. С тех пор как пал Новый Орлеан, не было даже сахара, чтобы подсластить его.