Любовь и война. Великая сага. Книга 2

Вскоре Орри пришлось пережить еще несколько неприятных минут в доме из сосновых досок, где сидел Уиндер со своими подручными. На этот раз он пришел по просьбе министра Рэндольфа, который владел большой семейной фермой рядом с Ричмондом. Один его друг, тоже фермер, отказался продать свою продукцию по заниженным ценам, назначенным начальником военной полиции, и в своем довольно желчном письме в «Ричмонд виг» заявил, что Уиндер представляет собой гораздо более серьезную угрозу для народа, чем Макклеллан. После того как он таким образом выразил свое мнение, его схватили прямо в баре «Эксчейндж» и отвезли на бывшую табачную фабрику на Кэри-стрит, где Уиндер теперь держал тех, чьи высказывания считал крамольными.

Орри пришел в здание военной полиции, чтобы просить об освобождении заключенного. Он назвал дежурному свое имя, но генерал не пожелал его видеть, и Орри пришлось говорить с одним из его штатских сотрудников – высоким тощим человеком, одетым во все черное.

Звали его Исраэль Куинси. Он больше напоминал массачусетского пастора, чем сыщика на железной дороге из Мэриленда, и явно наслаждался тем, что человек такого ранга, как Орри, зашел в его крошечный ободранный кабинет как обычный проситель. На просьбу он ответил мгновенно:

– Мы не можем отдать приказ об освобождении. Этот человек вызвал гнев генерала Уиндера.

– А генерал вызвал гнев министра Рэндольфа, мистер Куинси, а заодно и гнев большинства жителей Ричмонда, из-за его абсурдных расценок. Город отчаянно нуждается в продуктах окрестных ферм, но никто не станет их продавать по ценам, установленным в вашей конторе. – Орри глубоко вздохнул. – Значит, ваш ответ «нет»?

Глядя на него кроткими темными глазами, Куинси улыбнулся, но в какой-то момент натянутая улыбка словно надломилась, обнажив скрытую под ней злобу.

– Разумеется, полковник. Друг министра останется в Касл-Тандере.

– Нет, не останется, – сказал Орри, вставая. – Полномочия министра дают ему право действовать через голову генерала, и он им воспользуется. Он хотел соблюсти протокол, но вы ему не позволили. Я заберу арестованного из этой клоаки через час.

Уже выходя из кабинета, Орри остановился, услышав резкий, грубый голос Куинси:

– Полковник! Подумайте хорошенько, прежде чем сделать это.

Не веря собственным ушам, Орри обернулся и увидел его наглый взгляд.

– Да кем вы себя возомнили?! – вскипел он. – Терроризируете свободных граждан, готовы заткнуть рот всем, кто думает не так, как вы. Клянусь Богом, мы не позволим пинкертоновским ищейкам командовать в Конфедерации!

– Я еще раз предупреждаю вас, полковник, – тихо сказал Куинси. – Не надо недооценивать власть этого учреждения. Что, если когда-нибудь вам самому понадобится наша благосклонность?

– Мистер Куинси, если вы будете угрожать, то мне хватит и одной руки, чтобы вбить вас в землю.

Сорок пять минут спустя Касл-Тандер потерял одного из своих заключенных. Правда, там осталось много других, которым Орри ничем не мог помочь. Что до предостережений упивавшегося властью наглеца в черном костюме, то о них Орри тут же забыл.

В конце мая, когда обстановка стала настолько критической, что в военном министерстве начали срочно, коробку за коробкой, паковать документы, произошло сражение у Фейр-Оакса, то есть уже почти в предместьях Ричмонда. Южанам удалось остановить армию Макклеллана, но в этом бою был серьезно ранен Джо Джонстон, и его в двадцать четыре часа заменили бывшим военным советником президента, возвращенным из изгнания.

Роберт Ли принял командование Северовиргинской армией. Однако надежды на него были не слишком пламенными. Коробки стали паковать с еще большей поспешностью, и уже был готов к отправке специальный поезд, чтобы в нужный момент вывезти золото казначейства, если новая атака северян прорвет линии обороны Ли. Собирая очередную коробку, Орри случайно услышал о некоем плане, зреющем в стенах военной полиции. Подробностей он не разобрал, но понял, что на этот раз Уиндер нацелился на него. В памяти сразу всплыли забытые угрозы Куинси, и он снова поблагодарил Бога за то, что Мадлен нет рядом и можно за нее не бояться.

– Пожалуйста! – сказала женщина.

Ей не было и тридцати, но выглядела она намного старше. От ее заляпанной грязью одежды воняло. Трое совсем маленьких детей – голодные серые мышки – цеплялись за ее юбку, а из-за плеча выглядывала чернокожая девочка-подросток с испорченными зубами и красным платком на голове.

Густо засаженный сад шелестел под ветром и стряхивал с себя воду. Дождь прекратился час назад, в половине седьмого. Сад был небольшим, зеленым и, пожалуй, даже чересчур пышным. Из дома туда вели десять ступенек крыльца. Наверху, рядом с Пауэллом, стояла Эштон, одной рукой обнимая его за спину.

Вместо того чтобы ответить, Пауэлл вскинул револьвер. Звук взведенного курка неожиданно возбудил Эштон.

– Пожалуйста… – повторила женщина, вкладывая в это слово всю свою усталость и все отчаяние. – Мы бежали из Меканиксвилла, янки подошли уже совсем близко. Мой муж сражается в долине, а нам просто некуда идти. Ворота были открыты, вот мы и…