Любовь и война. Великая сага. Книга 2

– Совершенно верно. Мы должны поспособствовать завершению строительства этого судна. Я намерен написать джентльменам в Мобиле теплое ободряющее письмо, а копии всей переписки переправить генералу Борегару в Чарльстон. А теперь все-таки ступайте домой и отдохните.

– Но мне бы хотелось немного разобраться в…

– Утром. Идите домой! И будьте осторожны – наверняка вы уже читали в газетах об убийствах и грабежах, которые участились на улицах в последнее время.

Купер невесело кивнул. Времена действительно были мрачные. Люди пребывали в отчаянии. Он пожелал Мэллори доброй ночи и пошел к Мэйн-стрит, где ему повезло нанять экипаж возле одной из гостиниц. Они поехали в Чёрч-Хилл, где семья снимала маленький домик за цену, втрое превышающую мирные.

Когда Купер вошел, Юдифь опустила на колени книгу, которую читала, и посмотрела на него.

– Выглядишь неважно, – сочувственно и в то же время раздраженно сказала она.

– Мы весь день мокли в реке, и всё напрасно.

– Мина?..

– Никуда не годится. Есть что-нибудь поесть?

– Телячьи потроха. Не поверишь, сколько они стоили! Только, боюсь, уже все остыло. Я ждала тебя гораздо раньше.

– Бога ради, Юдифь… ты же знаешь, сколько у меня работы.

– Даже когда ты строил «Звезду Каролины», ты не задерживался так поздно. По крайней мере, не каждый день. И когда возвращался домой, всегда улыбался, говорил что-нибудь приятное…

– Сейчас недостаточно приятное время для приятных слов, – ответил Купер неожиданно холодно и отстраненно, промокнув текущий нос мокрым рукавом. – Как говорит Стивен, нет ничего смешного в том, что судьба Конфедерации в руках людей с раздутым тщеславием вместо мозгов.

– Стивен… – Юдифь захлопнула книгу, сжав ее так, что побелели пальцы. – Только это я и слышу от тебя постоянно: Стивен, Стивен, если ты не проклинаешь свою сестру.

– А где Мари-Луиза?

– Где ей быть в такой час? В постели. Купер…

– Я не хочу ссориться. – Он отвернулся.

– Но с тобой что-то происходит. У тебя словно не осталось никаких чувств ко мне, к дочери… к чему-либо, кроме твоего проклятого министерства.

Купер оперся рукой о косяк двери гостиной и снова чихнул, слегка наклонив голову. Когда он снова посмотрел на жену, его взгляд испугал Юдифь.

– Да, со мной кое-что произошло, – тихо заговорил Купер. – Мой сын погиб. Погиб из-за этой войны, из-за жадности моей сестры и из-за того, что ты отказалась остаться в Нассау. Так что будь добра, оставь меня в покое, чтобы я мог поесть.

В кухне он немного поел, сидя у холодной плиты, потом отставил тарелку и пошел в спальню. Там он зажег газ, закрыл дверь, разделся и лег в постель, укрывшись двумя одеялами, но так и не смог согреться.

Вскоре пришла Юдифь. Погасив лампу, она легла рядом с мужем. Купер лежал лицом к стене. Она старалась не касаться его. Ему показалось, что он слышал ее плач, но он не повернулся. Уже засыпая, он видел перед собой чертежи «рыбы-лодки».

Раз в неделю Мадлен повторяла свое приглашение на ужин. И к концу мая Юдифи наконец удалось убедить Купера один вечер провести вне стен военно-морского министерства. В четыре часа назначенного дня он прислал домой записку с сообщением, что задержится, и приехал на Маршалл-стрит только в половине девятого.

В просторных комнатах верхнего этажа братья обнялись.

– Как дела, Купер? – От Орри пахло виски; бледное, небритое лицо брата встревожило его.

– Очень много дел в министерстве.

Юдифь нахмурилась.

– Чем вы там сейчас занимаетесь? – спросила Мадлен, ведя их к столу с зажженными свечами.

Она хотела поскорее подать ужин, пока он не был окончательно погублен.

– Наша работа – уничтожать янки.

Орри засмеялся, но тут же понял, что Купер говорит серьезно. Юдифь смотрела в пол, но было видно, как она страдает. Мадлен вопросительно взглянула на мужа, словно спрашивая: «Он что, пьян?»

– Можно я тебе помогу? – пробормотала Юдифь и под этим предлогом торопливо ушла следом за хозяйкой на кухню.

– Ты можешь себе представить зеленый горошек за три с половиной доллара за пек?[41] – сказала Мадлен, поднимая крышку с дымящейся кастрюли.

Ее наигранная веселость быстро угасла. Юдифь оглянулась на дверь кухни и сказала:

– Я должна извиниться за Купера. Он не в себе.

Мадлен опустила крышку и посмотрела на невестку:

– Юдифь, он ведет себя так, словно вот-вот взорвется. На него просто жалко смотреть. Что с ним?

– Он слишком много работает – как в то время, когда всем уже было ясно, что «Звезда Каролины» не будет построена, а он все не хотел верить.

– Ты уверена, что дело только в работе?

Юдифь избегала ее взгляда.

– Нет. Но я не должна ничего говорить. Я обещала ему. Он сам расскажет, когда будет готов.

Вскоре все четверо сидели за накрытым столом. На ужин был зеленый горошек, ломтики жареного картофеля и жилистое седло барашка, которое Мадлен купила на одном из маленьких фермерских рынков на окраине города.

– Орри нальет кларета или воды, если захотите, – сказала Мадлен. – Я отказываюсь подавать ту жуткую смесь из земляных орехов, которую здесь выдают за кофе.